И все-таки самые прекрасные сады - на картинках, а лучшие любовные истории - те, что не рассказаны до конца. Или же вовсе не начаты.
С.138: "Стояло самое опасное время года и суток - майский вечер". (Дорога в никуда)
Человеческие желания засоряют самое вещество жизни, и вот мы уже не понимаем, чему радоваться, а чего бояться. Мы словно уклоняемся от путь — но ведь среди них есть и те, что с лекарством.
Сумасшедшие счастливы просто от того, что живы.
Единственный способ для осиротевшей половины не уйти следом за умершим супругом - начать срастаться с другим человеком.
Ведь даже если ты каждый день проходишь мимо Эйфелевой башни и моста Бир-Хаким, это не сделает тебя счастливой.
Мужчины вообще не любят кого-то специально искать. Они выбирают из тех, кто поблизости.
Муж был из тех людей, которые меняют машины каждые два года, а жён - каждые десять.
Глаза, как и чернила, и чувства, со временем выцветают.
Старые супруги после долгой совместной жизни как бы срастаются в одного человека. И когда одна часть этого человека умирает, вторая мучается не только от боли, но еще и от пустоты, нехватки того, к чему успела привыкнуть.
Когда я долгое время не пишу, у меня развивается сильнейший словесный токсикоз. Слова прокисают внутри меня, подобно невостребованному молоку кормилицы. Я начинаю болеть и бредить удачными, как мне кажется, выражениями.Токсикоз пропадает сразу же после того, как я получаю доступ к компьютеру, блокноту, на худой конец - к чьим-нибудь ушам.
Все обязательно умрут. В чем-то другом можно сомневаться, но смерти еще никому не удавалось избежать.
капустный хруст снега.
Странно, чайники уже никто никуда не ставит, просто кнопку нажимают, а слово – осталось.
Как они живут там, эти души? Откуда мы их вызвали? Почему они не вселяются заново в тела новорожденных младенцев? Ведь, если рассудить здраво, зачем создавать новые души для новых людей? Лучше брать старые. Экономика души! А если душа уж совсем негодная, тогда ее можно оставить на вечное поселение в аду. Но таких ведь мало, в основном все люди – почти все – достойны жизни.
Я очень люблю готовить для кого-то, не для себя.
Странно- насколько сильно прикипаешь к названию, настолько же оно теряет смысл...
Ничто не стоит дороже, чем право прожить собственную жизнь. Даже если в окончании её - не то, о чём мечтали в юности.
Ничто не стоит дороже, чем право прожить собственную жизнь.
В детстве я даже маме не могла объяснить, что именно меня пугает, просто спрашивала: – Мама, я умру? – Нет, – говорила мама. И я успокаивалась. А потом одна знакомая сказала: – Все обязательно умрут. В чем-то другом можно сомневаться, но смерти еще никому не удавалось избежать. Правда этих простых слов меня просто убила. И с годами страх не пропал. Я всего лишь научилась жить с ним.
я прошла на церковную территорию и встала у входа в храм. Оттуда вышли невысокая старуха в черной косынке и молодой человек. Оба крестились истово. Я бы тоже хотела так… Завидую тем, кто искренне верует, не изображая несуществующих чувств, не подделывая эмоции. Легко представить себе, каким мощным подспорьем может стать собственная вера. В принципе, только она способна оправдать и объяснить все, даже самые нелепые и страшные события жизни. Верующим людям не страшно умирать, они думают, что их ждет лучшая жизнь – где-то там, далеко.
Улица Декабристов. Странно – насколько сильно прикипаешь к названию, настолько же оно теряет смысл. Когда-то здесь шли декабристы в Сибирь, а теперь течет поток машин.
Как я умею испортить себе настроение! Как никто.
...уверенность в себе, и мучительная при том в себе неуверенность, вечный признак человека интеллигентного.
Я всю жизнь недолюбливаю туристов. Во‑первых, мне непонятно, где они берут столько сил, чтобы ходить под грузом тяжелых рюкзаков на немыслимые расстояния, во‑вторых, я не знаю, зачем им это надо: гораздо приятнее лежать под пледом с книжкой, котом и бутылкой красного сухого.