Цитаты из книг

Порой мы не можем понять иностранцев именно потому, что пытаемся втиснуть в наши грамматические формы эквиваленты их слов.

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Одной из поразивших меня вещей было сходство Японии с Италией. Если китайцев можно сравнить с немцами, то японцы – это итальянцы Востока. Налицо тот же контраст расчетливости и безалаберности. Подобно итальянцам, японцы смешливый, легкомысленный народ, для которого жизнь стоит так мало, что смерти нечего страшиться. Они тоже дети природы по своим манерам, но коварны, мстительны и хитры в сделках. Они тоже прирожденные артисты, с присущей художественному темпераменту леностью. Их бедняки, если не считать одежды, чем-то напоминают итальянских.
К.Р. Стрэттон

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Умение ясно, четко, а тем более прямолинейно выражать свои мысли мало совместимо с японским представлением об учтивости. Смысл фраз преднамеренно затуманивается оговорками, в которых заложены неопределенность, сомнение в правоте сказанного, готовность согласиться с возражениями. Японцев из поколения в поколение приучали говорить обиняками, чтобы уклоняться от открытого столкновения мнений, избегать прямых утверждений, способных задеть чье-либо самолюбие.

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Помните детскую игру: «да» и «нет» не говорите, черного и белого не покупайте… Прежде чем ехать в Японию, весьма полезно потренироваться в ней.
Казалось бы, знакомство с любым языком начинается со слов «да» и «нет», как самых простых и ходовых.
Оказывается, однако, освоить слова «да» и «нет» в японском языке отнюдь не такое легкое дело. Слово «да» каверзно тем, что вовсе не всегда означает «да». А слова «нет» надо остерегаться еще больше, потому что его положено обходить стороной, как в упомянутой выше игре.

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Лишь прожив в стране несколько лет, начинаешь понимать, что японская вежливость – это не низкие поклоны, которые выглядят весьма нелепо в современной уличной толпе или на перроне метро; и не обычай начинать разговор с множества ничего не значащих фраз. Японская вежливость – это умение щадить как собственное самолюбие, так и достоинство окружающих, это искусство избегать ситуаций, способных кого-либо унизить.
Раз мораль требует от человека хранить свою репутацию незапятнанной и мстить за нанесенные оскорбления, он, по логике японцев, должен всячески остерегаться случаев, когда в этом может возникнуть необходимость.
Итак, японская вежливость – это прежде всего проявление высокой культуры человеческих взаимоотношений, взаимное стремление людей при любых контактах не задевать самолюбия друг друга.

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Едва ли не все религии мира считают коллективные обряды, то есть совместное приобщение людей к какому-то догмату веры, важнейшим средством воздействия на человеческие души.
А поскольку место религии в Японии в значительной мере занято культом красоты, роль таких коллективных обрядов играют тут традиции и церемонии, предназначенные для того, чтобы люди сообща развивали свой художественный вкус. Японский образ жизни породил целую систему таких коллективных эстетических упражнений, к которым регулярно прибегает народ.
Способность ценить красоту и наслаждаться ею – это не какое-то врожденное качество и не какое-то умение, которым можно раз и навсегда овладеть. Сознавая это, японцы веками вырабатывали своеобычные методы, которые позволяют им развивать, поддерживать и укреплять свой художественный вкус.

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Совершенствование прекраснее, чем совершенство; завершение полнее олицетворяет жизнь, чем завершенность. Поэтому больше всего способно поведать о красоте то произведение, в котором не все договорено до конца.

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Все в Японии: от школьников до престарелых крестьянок – привыкли совершать путешествия коллективно, шествуя стройной колонной за флажком экскурсовода. Исключение составляют только молодожены. n

Ветка сакуры

Всеволод Овчинников

О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации...

Человек, впервые попавший в Англию, отметит, как безупречно воспитаны здесь дети и как бесцеремонно, даже нахально ведут себя собаки и кошки.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

В стране Оливера Твиста детей отнюдь не балуют в смысле лакомств. Телевизионная реклама куда чаще, чем мороженое или леденцы, восхваляет консервированный корм для кошек и собак. И если содержание домашних животных – неприкосновенная статья в семейном бюджете, то экономить на питании детей считается вполне допустимым.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

Набалованные дети, которые постоянно требуют внимания к себе, то и дело чего то просят или на что то жалуются, – большая редкость в английских семьях. Ребенок здесь, повторяю, с малолетства сознает, что окружающий его мир – это царство взрослых. Он привык быть предоставлен самому себе и как можно реже напоминать родителям о своем существовании. Пока дети растут дома, их не должно быть слышно. А со школьного возраста их в идеале не должно быть и видно. Это характерная черта английского уклада жизни.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

Человеку, который не любит домашних животных или которого, упаси бог. невзлюбят они, трудно завоевать расположение англичан.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

…англичанам свойственно считать голод одним из рычагов воспитания, эффективным средством закалки воли и формирования твердого характера, равнодушного к лишениям и невзгодам. Предполагается, что обладатель подобных качеств должен быть худощавым, поджарым. И подчас кажется, что английских родителей больше всего беспокоит, как бы их дети не переели.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

Итак, баловать детей — значит, на взгляд англичан, портить их.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

Страна, где собаки не лают, а дети не плачут , — так хочется порой назвать Англию на основе первых впечатлений.

Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Всеволод Овчинников

Впечатления и размышления знаменитого журналиста-международника Всеволода Овчинникова о его пребывании в Англии. В свое время они стали значительным событием в духовной жизни нашей страны… И даже теперь, десятилетия спустя, они остаются поистине ШЕДЕВРОМ отечественной публицистики, поражающим яркой образностью языка и удивительной глубиной проникновения в самобытный мир английской национальной культуры – очень несходных и равно оригинальных…

Первой отраслью, в которой Япония завоевала мировое первенство, стало судостроение. Можно напомнить, что еще в годы Второй мировой войны под японским флагом ходили два крупнейших в мире линкора – «Ямато» и «Мусаси». Но можно напомнить и другое. Вплоть до середины прошлого века японцам разрешалось строить лишь деревянные шаланды грузоподъемностью не более сорока кулей риса. Спускать на воду более крупные суда было запрещено, дабы пресечь всякое общение с внешним миром. Но вот сильное землетрясение 1855 года застало у берегов Японии русский фрегат «Диана». Корабль был разбит гигантской волной и затонул. Команде удалось спастись. Русские моряки попросили позволения построить небольшую шхуну, чтобы вернуться на родину. Власти не только дали им такое разрешение, но и прислали лучших плотников. Внезапный интерес к зарубежному опыту был следствием происшедших незадолго до того событий.
У художника Хиросигэ в серии «Пятьдесят три станции Токайдо» есть картина под названием «Канагава». Хиросигэ изобразил тихую бухту, рыбачьи паруса, задумчивые зеленые холмы – место нынешней Иокогамы. Именно там незадолго до «Дианы» появилась американская эскадра коммодора Перри. «Черные корабли», как их прозвали в народе, возвестили об угрозе вторжения заморских колонизаторов. Перед страной встала срочная необходимость создавать современный флот. Судьба «Дианы» давала удобный случай поучиться. Любопытно, что чертежи, по которым строилось первое в Японии килевое судно, были сделаны рукой русского морского офицера Можайского – будущего изобретателя самолета.

Едешь в вагоне экспресса «Нодзоми» и всякий раз думаешь: какую же черту Японии прежде всего оставляет теперь в памяти путешествие по новой Токайдо? Чуткость к новому? Пожалуй, точнее было бы сказать – гибкость и стойкость. Конечно, Япония сейчас не та, что во времена художника Хиросигэ. Но ее восприимчивость к новому не означает готовности отказаться от своеобычных черт. Япония меняется по-своему, по-японски: меняется ради того, чтобы в условиях современности оставаться самой собой.

Но чем больше подпадает телевидение под власть коммерции, тем явственнее обращается в свою противоположность. Оно начинает оглуплять человека, вместо того чтобы просвещать его; оно насаждает пороки, вместо того чтобы утверждать добродетели.

В Японии — все жители трудоголики, и даже сам глава правительства умер как трудоголик

“Токио настолько перенаселен, что кажется, даже собакам тут приходится махать хвостом не из стороны в сторону, а вверх и вниз. Токио – это лабиринт без путеводной нити. Пользоваться здесь городским транспортом – значит обрекать себя на казнь; садиться за руль – значит отправляться в бой; ходить пешком – значит совершать самоубийство."
Уолт Шэлдон, "Наслаждайтесь Японией" Токио, 1961.

Стихийное стремление избегать случайных одолжений со стороны незнакомых людей порой производит впечатление, что японцы – люди черствые и неотзывчивые. Прохожий может даже не замедлить шага на улице, видя, как кому-то рядом стало плохо. Но тот же человек способен проявить чудеса отзывчивости к соседу, у которого сгорел дом, или к жертвам землетрясения на другом конце страны.
Речь, стало быть, идет не о черствости, а о своеобразии норм поведения. Сделать что-то для незнакомца без его просьбы – значит поставить его в положение морального должника, значит воспользоваться его затруднением в свою пользу – вот к какому абсурдному парадоксу приводит японцев их понятие о долге чести.

Не забавы мужа на стороне, а проявление ревности жены – вот что в глазах японцев выглядит аморальным.

Японская мораль постоянно требует от человека огромного самопожертвования ради выполнения долга признательности и долга чести. Логично было бы предположить, что та же мораль насаждает аскетическую строгость нравов, считая грехом физические удовольствия, плотские наслаждения. Однако японцы не только терпимо, но даже благожелательно относятся ко всему тому, что христианская мораль называет человеческими слабостями. Воздержанность, строгий вкус, умение довольствоваться малым вовсе не означают, что японцам присущ аскетизм. На них давит тяжкое бремя моральных обязанностей. Их связывают по рукам и ногам путы бесчисленных правил поведения. Но наряду с жесткими ограничениями японский образ жизни сохраняет и лазейки, которые ведут к распущенности нравов.
Японская мораль лишь подчеркивает, что физическим удовольствиям, плотским наслаждениям следует отводить подобающее, причем второстепенное место. Они, на взгляд японцев, сами по себе не заслуживают осуждения, не составляют греха. Но в определенных случаях человек вынужден сам отказываться от них ради чего-то более важного.

Если для англичан краеугольным камнем морали служит понятие греха, то для японцев – понятие стыда. Христианская цивилизация Запада видела путь к совершенствованию человека в том, чтобы подавлять в нем плотские инстинкты и возвеличивать духовное начало.
Что же касается японцев, то они и в своей этике всегда следовали тому же принципу, что и в эстетике – сохранять первородную сущность материала. Японская мораль не ставит целью переделать человека. Она стремится лишь обуздать его сетью правил подобающего поведения. Инстинктивные склонности и порывы остаются в неизменности, лишь связанные до поры до времени такою сетью. Именно этим объясняется двойственность и противоречивость японской натуры.

Непреходящей ценностью, неизменным приоритетом японцы склонны считать сохранение статус кво, анонимного общего согласия. Это не оставляет места ни для личной ответственности, ни для личной инициативы. Если американский культ успеха основан на том, что талант и усердие вознаграждаются, то у японцев не в обычае восхищаться теми, кто вырвался вперед, а наоборот, принято «бить по гвоздю, шляпка которого торчит из доски». Промышленная революция произошла в Японии раньше, чем революция интеллектуальная. Социальный консерватизм японского общества утверждал дисциплину и гармонию, поощрял усердие и обеспечивал стабильность, но блокировал новых людей и новые идеи.