Цитаты из книг

Но какие случались просветы! Осенью 1952 или 1953 года, в вечер дождливый, тоскливый до боли в груди (французы называют такие ощущения «angoisse» - душевная боль, переходящая в физическую), я перелистывал в полутёмном зале студенческой Публички на Фонтанке сборник Апухтина в поисках текста любимого мною романса «День ли царит...», с которым много было связано личного, но слова которого я толком не знал. Нашёл. До этого было темно, страшно и безнадёжно, я лелеял свою обиду, нанесённую любимой, как казалось мне тогда, женщиной.
Потом подошёл к открытой форточке.
Холодной и бодрой сыростью пахнуло мне в сердце, лёгкая полная свежесть проникла в меня, свет ясный и ровный засветился в душе, покой упал. Счастливейшие мгновения соприкосновения с полнотой жизни, как мало было их, как мало умею я из ценить... Почему не стараюсь сотворять их?

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

... Теперь, полвека спустя, я часто задаю себе непростой вопрос: что пролегло между мною и городом, который я так любил?
Конечно, город воспринимается юношей восторженно, но есть и иное, куда более серьёзное.
<...> В другом дело. Тогда была устойчивая связь с ушедшим навсегда прошлым города, он был воспоминанием о самом себе и вместе с тем - моим минувшим и моим будущим. Его прошлое, его история были моими, а нынче его будущее закрыто, настоящее суетно и чуждо, прошлое стало «брендом» и выставлено напоказ. Главное, нет во мне воли, а может, и желания пробиться к нему сквозь избыток временнЫх наслоений, сквозь морщины, рубцы, сквозь грубый грим, да и сквозь собственную усталость. На смену любви пришла, как ни странно, жалость. Этот гламур, сияющие витрины и огни, прячущие столько печали, нищеты, растерянности, неустроенности. Вновь что-то сделали с городом, лишив его памяти, как манкурта...

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Всё больше я любил тогда Ленинград! Той особенной любовью, что росла, питаясь постепенно увеличивающимся знанием. Я уже прочёл тьму книг по истории архитектуры, каждое здание говорило со мной внятным языком своей судьбы, сокровенных ритмов, потайными изгибами кажущихся прямыми колонн, тонкой лепкой барочных фронтонов, а главное, собственными моими воспоминаниями, поскольку едва ли не каждый угол уже напоминал мне о чём-то пережитом здесь. Любил я не только старый город, мне нравилось наблюдать, как он «благоустраивается», мог подолгу смотреть, как ставят новые фонарные мачты, надевают на них «сарафаны» (декоративные постаменты), как укладывают асфальт... И узнавал и те его тайны, что ведомы лишь рисовавшему с натуры. Незатейливые и пристальные карандашные штудии, которые не помогают выразить себя, но учат понимать красоту, существующую независимо от нас.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Но тут было нечто особенное: обаяние не учёности, а какого-то генетического, врождённого знания, вековой культуры, блеска речи, где остроумие не подменяло ум, но утончало и индивидуализировало эрудицию. И как благотворно было это смущение перед его знанием, как хотелось знать, видеть былое с той же естественностью, как это получалось у Александра Семёновича [Розанова].

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Величие, и будничность, и какая-то эмоциональная суетность - всё было вместе и в моём сознании не сочеталось. Видеть цельного человека я не умел, не умел прощать мелочи и не понимал, что нет у меня ни права, ни оснований вообще кого-то судить.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Я много думаю о людях, которые прошли войну и Великий страх, которые не увидели перемен, возможно, на них и не надеялись. Но сохранили для нас пусть усечённое и неполное, но всё же знание. Справедливо сказано: «Лучше зажечь одну свечу, чем проклинать темноту». И они словно бы непрерывно зажигали спички во мраке. Спички ломались, гасли, часто обжигали пальцы. А мы начинали кое-что различать во тьме. И становились чуть более зрячими. Разве этого мало?

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Можно повторить: писателя судят по написанному - оно неоспоримо, а не по поступкам, о которых можно лишь предполагать.
А я имею смелость утверждать, что писателя вообще не судят. Его ценят, любят или нет, но поступкам его нам ли давать оценку.
Не мне, во всяком случае <...>.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Он <...> видел мир пронзительно, правда, главным образом, сквозь минувшее. Он отыскивал старину повсюду и рассказывал об этом с такой восторженной романтичностью, что становилось стыдно за собственную душевную вялость. Владел способностью, доступной лишь людям просвещённого разума и чуткого сердца, - видеть большое в малом, так сказать, «пылинку на ноже карманном».(Об Александре Семёновиче Розанове)

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

И дело не в том, что он чудовищно много знал и помнил, - эрудиция, как известно, ещё не признак Знания и Ума. Но то, как он мыслил, как «попадал словом в изображение», навсегда стало для меня недосягаемой планкой профессионального видения.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Все изучали «Экономические проблемы социализма в СССР» - последнее сочинение Сталина, и его речь на XIX съезде ВКП(б), который проходил в октябре, а именно в этом месяце начались занятия в академии. Возникло, естественно, обычное покорное воодушевление, студенты жадно слушали лекции, специально посвящённые и научному труду, и речи вождя. Действительно жадно, без всякого лукавства. Существовал тогда особый сервильный механизм восприятия, охранительный инстинкт репрессированного сознания. Услышать и похлопать - дело нехитрое. А вот как надо правильно понимать? Этому могли научить только специальные люди, причастные высшим тайнам, сиречь учителя «основ». К тому же они могли понятно объяснить смутные места.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

В первые же дни войны частные машины (как и радиоприемники) государство забрало. Автомобили – для фронта, приемники – чтобы не слушали лишнего.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Но самым мерзким грехом, тем более непростительным, так как он не имел уловимых очертаний, считался "отрыв от коллектива". Именно этот грех постоянно инкриминировался мне.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Никто не желает нести на себе бремя навязанной благодарности.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Да и что такое нынешний день, как не наши будущие воспоминания?

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Но вы, любезный читатель, думаете, что каждый мог выйти на улицу и рисовать? О нет! Надо было получить в академии особую бумагу, этакий фирман с печатью, что студенту имярек разрешается рисовать, - и далее следовал перечень того, что разрешается.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Конечно, в ту пору обличье соотечественников начинало мало-помалу меняться. Нелепые советские "менингитки" (круглые шапочки, носившиеся на макушке), равно как и необъятные береты из твердого фетра, высоко вздымающиеся надо лбом, прозванные "я дура", теперь соседствовали с милыми платьицами без подкладных плеч и пышными юбками.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...

Он не воспринимал исторического невежества, как обычные люди - скорость света или понятие бесконечности.

Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Михаил Герман

«Воспоминания о XX веке. Книга первая: Давно прошедшее» — новая, дополненная версия мемуаров известного историка искусства Михаила Юрьевича Германа (ранее они публиковались под названием «Сложное прошедшее»). Повествование охватывает период с середины 1930-х до 1960-х. Это бескомпромиссно честный рассказ о времени: о том, каким образом удавалось противостоять давлению государственной машины (с неизбежными на этом пути компромиссами и горькими поражениями), справляться с обыденным советским...