Сукам веселее живется, но хорошей сукой может быть только круглая дура.
Как бы я хотела, чтобы это я умерла. Но что толку хотеть. Хотеть никогда не помогает.
Я не знаю, кто выдумывает законы, но я знаю, что нет такого закона, чтоб человек голодал...
Просто внутри всё умирает, и тогда всё очень легко. Живёшь, не живя, как очень многие люди почти всю жизнь.
Don't be so tough so early in the morning. I'm sure you've cut plenty people's throats. I haven't even had my coffee yet.
– Правда. Ты лучше всех.
– Я уже старая.
– Ты никогда не будешь старая.
– И я болела.
– Если женщина хорошая, это не имеет значения
Ты это чувствуешь сейчас, а это и есть вся твоя жизнь — сейчас. Больше ничего нет, кроме сейчас. Нет ни вчера, ни завтра. Сколько времени тебе потребуется на то, чтобы уразуметь это? Есть только сейчас, и если сейчас — это для тебя два дня, значит, два дня — это вся твоя жизнь, и все должно быть сообразно этому. Вот это и называется прожить целую жизнь за два дня. И если ты перестанешь жаловаться и просить о том, чего не может быть, это будет очень хорошая жизнь.
- Знаешь, до того как я встретил тебя, я вообще никогда ни о чем не просил. Никогда ничего не добивался. Никогда не думал о чем-нибудь, кроме движения и кроме того, что нужно выиграть войну. Честное слово, я был очень скромен в своих требованиях. Я много работал, а теперь вот я люблю тебя, и, - он говорил, ясно представляя себе то, чему не бывать, - я люблю тебя так, как я люблю все, за что мы боремся. Я люблю тебя так, как я люблю свободу, и человеческое достоинство, и право каждого работать и не голодать. Я люблю тебя, как я люблю Мадрид, который мы защищали, и как я люблю всех моих товарищей, которые погибли в этой войне. А их много погибло. Много. Ты даже не знаешь, как много. Но я люблю тебя так, как я люблю то, что я больше всего люблю на свете, и даже сильнее. Я тебя очень сильно люблю, зайчонок. Сильнее, чем можно рассказать. Но я говорю для того, чтобы ты хоть немного знала. У меня никогда не было жены, а теперь ты моя жена, и я счастлив.
Подчиняться власти легче, чем воевать с ней.
Я такой серьезный, что мне можно шутить.
Кошка - самый ярый анархист.
- Я на него одним не похож. - Чем же, скажи. - Я жив, а он умер.
Людям, с которыми работаешь вместе, нужно доверять до конца или совсем не доверять.
- Трудная ты женщина, - сказал он ей. - Нет, - сказала Пилар. - Но я такая простая - не сразу поймёшь.
"- Ты коммунист?
- Нет, я антифашист.
- С каких пор?
- С тех пор как понял, что такое фашизм."
Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши;и если Волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я один со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе.
Мужчины! Позор нам, женщинам, что мы вас рожаем.
Но умному человеку иной раз приходится выпить, чтобы не так скучно было с дураками.
Пьяница - это гаже всего. Вор, когда он не ворует,- человек как человек. Мошенник не станет обманывать своих. Убийца придет домой и вымоет руки. Но пьяница смердит и блюет в собственной постели и сжигает себе все нутро спиртом.
Утром ночные планы никуда не годятся. Когда думаешь ночью, это одно, а утром все выглядит иначе. И ты знаешь, что план никуда не годится.
- Такие, как ты, долго не живут - Такие, как я, живут до самого дня своей смерти, - сказал Ансельмо.
Я не скажу, что ты глупый. Ты просто глухой. А глухой не слышит музыки. И радио он тоже не слышит. А если он этого не слышит, ему ничего не стоит сказать, что этого нет.
...если ты меня не любишь, я люблю тебя за двоих.
Но твой план дерьмо. Говорю тебе, дерьмо. Он был составлен ночью, а сейчас утро. Утром ночные планы никуда не годятся. Когда думаешь ночью, это одно, а утром все выглядит иначе.
Да, нам много чего нужно, мне бы, например, иметь запасную ногу.