Паркер целовала ее еще раз, и ее оргазм раскрывался в ней, как цветок, тянущийся к солнцу, взрываясь в ней жаром и жизнью. – Поцелуй меня еще раз, – прошептала Кэндис. Паркер поцеловала.
И твоя грудь отлично выглядит, – Кэндис вскинула брови. – На самом деле, мне даже нравится этот твой грудастый вид. Лиз злобно посмотрела на нее. – Чашки третьего размера – это не то, что я назвала бы «грудастая».
Кэндис повернулась и пошла вниз по лестнице следом за Брен. На кухне она уселась на табуретку и взяла кусочек пиццы.– Что ты собираешься делать вечером?Брен улыбнулась.– Я собираюсь написать одному человеку кое-что о нашей общей фантазии. А ты?– Я собираюсь позвонить одной женщине и пригласить ее на свидание. – Кэндис посмотрела в сторону лестницы и подумала о Лиз и Рэйли, которые спали наверху в безмятежных объятиях друг друга. – Как ты думаешь, нашему клубу одиноких сердец придет конец?– Нет. Наш клуб основывается на дружбе, – Брен обняла Кэндис за талию. – А любовь только сделает нас сильнее.
Лиз приподнялась, чтобы видеть лицо Рэйли.– Ты любишь меня так, как мне только мечталось. И мне бы хотелось любить тебя так же в ответ.– У тебя получается. – Рэйли пальцами коснулась подбородка Лиз. – Ты делаешь меня счастливой. Ты заставляешь меня думать о будущем. Я хочу быть с тобой и с ребенком. Я хочу быть с тобой во время родов.– Когда я разрешаю себе помечтать, – шепнула Лиз, – я вижу нас. Ты, я и ребенок. Семья.
Рэйли улыбнулась. – Значит, все дело в сексе? – Точно. Разве есть что-то еще? – Да, – шепнула Рэйли, крепко обнимая Лиз, – есть кое-что гораздо большее.
Брен была близка к тому, чтобы взорваться под пальцами Джей. Ей нужно было позволить Джей кончить, или кончить самой. Она взяла грудь Джей обеими руками и сжала ее.– Что ты сказала?– Пожалуйста, госпожа, – простонала Джей. – Пожалуйста, я… о, пожалуйста.– Да, – приказала Брен, впиваясь в шею Джей зубами,– Да, теперь можно.– О Боже, – простонала Джей, ее дыхание оборвалось, и она задрожала.
На протяжении девяти лет они делились секретами, говорили обо всем, доверяли друг другу и радость новых начинаний, и горечь утрат. Между ними было нечто большее, чем дружба, они были для Лиз семьей, и у нее с ними было гораздо больше общего, чем с кровными родственниками. Теперь ее подруги смотрели на нее с беспокойством и ожиданием.
Лиз втянула язык Рэйли глубже, ласково придерживая ладонью ее челюсть. Рэйли притянула ее ближе к себе, и где – то затуманенным мозгом Лиз осознавала, что коробка передач впивается ей в ребра, а вторая рука Рэйли обнимает ее за талию. Ее грудь набухла, а сердце стучало где-то внизу живота. Она ощущала себя развратной, ей хотелось секса так, как никогда в жизни. Ей хотелось забраться Рэйли на колени, чтобы они могли соприкасаться всем телом. Ее кожа горела. Внутри все ныло. Через пару секунд она готова была забыть, где она находится и что собирается заняться любовью с женщиной, о которой думала, как о случайной знакомой.
И затем навалилась тоска – обратная сторона любви.
И затем навалилась тоска – обратная сторона любви.
Каждый познает свою истину в свое время.
– Вот так вы представляете себе художников?
– Да. Мне кажется, что они очень хрупкие люди, способные очень глубоко чувствовать. С ними трудно жить, но каждый момент узнавания такого человека стоит того, чтобы быть с ним.
– Я думаю, будет лучше, если вы присоединитесь ко мне в спальне. Гарантирую, что, по крайней мере, одна из нас в конце концов уснёт.
Какую силу нужно иметь, чтобы так себя контролировать, подумала Диана. И зачем это было нужно...
– Наверное, я больше не смогу выполнять свою работу.
– Две недели назад ты говорила совсем другое.
– Тогда я с ней не спала
- Но ты же пришла вчера в бар, - тихо заметила Блэр.
- Так это было не по службе. Это было личное.
- Насколько личное?
- Такое личное, что больше некуда.
Да бросьте вы командер, – рассмеялась Диана. – Не нужно объяснять мне те многие причины, по которым, как вам кажется, вы не можете. Я довольно терпеливая, и мне нравится ждать, иначе какое удовольствие выигрывать?
Порой сигара – это просто сигара
Слишком много работы. Мало хорошей еды. Никакого веселья. Это рецепт для жизни, в которой есть место лишь одним сожалениям.
Когда огонь полыхает слишком сильно, к конце концов, потом он погаснет сам.
Слишком много работы. Мало хорошей еды. Никакого веселья. Это рецепт для жизни, в которой есть место лишь одним сожалениям.
Иногда любовь находит нас, когда мы перестаем ее искать, поэтому нам нужно какое-то время, чтобы свыкнуться с ней.
– Я еще ни разу не видела, чтобы ты приходила на работу после свидания и выглядела при этом так, будто тебя изнасиловали.
– Ничего подобного, я не выгляжу, будто меня изнасиловали. – Али сунула кулаки в карманы своего халата. – Правда что ли выгляжу?
Если у тебя нет ни одного человека, который способен заставить тебя страдать, значит, ты действительно один на белом свете.
Забавно, как в жизни порой всё может быть не по правилам.