Цитаты из книг

Божественные законы не имеют срока давности...

Что же, жизнь была приятной штукой, мне она нравилась; да, прежде она мне очень нравилась. Теперь же я думаю иногда, что, будь нам известно все, мы радовались бы, расставаясь с ней.

Я склонен к каиновой ереси. Я не мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу.

Во-первых, с тех пор я понял, что предопределенное бремя жизни возлагается на плечи человека навеки и попытка сбросить его неизменно кончается одним: оно вновь ложится на них, сделавшись еще более неумолимым и тягостным.

... я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен. Я говорю «двоичен» потому, что мне не дано было узнать больше. Но другие пойдут моим путем, превзойдут меня в тех же изысканиях, и я беру на себя смелость предсказать, что в конце концов человек окажется всего лишь общиной, состоящей из многообразных, несхожих и независимых друг от друга сочленов.

Вот какое у меня правило: чем страннее обстоятельства дела, тем меньше я спрашиваю.

— Юность — пора малодушия, — сказал доктор. — В этом возрасте человек склонен сгущать краски. Я стар и, как видите, никогда не отчаиваюсь.

Женщина будет своевольничать целый год, но, вовремя покорившись, сумеет заслужить прощение;..

Бывают обстоятельства, когда даже самые нерешительные люди начинают действовать быстро и энергично, а самые предусмотрительные забывают своё благоразумие и принимают безрассудно смелые решения.

Вы мне достаточно часто говорили, что я вышла за вас из-за денег. Позвольте мне теперь сказать вам, что я не раз горько каялась в этой сделке. И если бы вы могли жениться снова и если бы у вас был алмаз величиной с вашу собственную голову, — я даже свою горничную отговаривала бы от такого незавидного и опасного союза.

Я бы не хотел показаться нескромным, но я должен вам сказать, что мы с приятелем в высшей степени достойны доверия. У нас великое множество своих тайн, которые мы постоянно доверяем тем, кому не следует. А если, как я полагаю, ваша история достаточно нелепа, то и в этом случае, уверяю вас, вы можете, не стесняясь, изложить её нам, ибо более нелепых людей, чем мы, вы не сыщете во всей Англии.

Как водится во всякого рода притонах, здесь преобладал определённый человеческий тип: люди в расцвете молодости, со всеми признаками острого ума и чувствительного сердца, но лишенные той энергии или того качества, без которого нельзя достичь успеха ни на одном жизненном поприще. — о клубе самоубийц

... самые легкомысленные на первый взгляд поводы для самоубийства могут подчас оказаться наиболее вескими.

Жизнь, как вы знаете, всего-навсего подмостки, на которых каждому предоставляется возможность кривляться, покуда не наскучит. — парафраз Шекспира

Он начал меланхолически перебирать честолюбивые мечты, которые питал прежде: никогда-то ему теперь не стать героем и представителем своего родного Бангора, что в штате Мэн; не продвигаться ступень за ступенью по общественной лестнице; почести одна за другой не посыплются на него; и уж, наверное, ему придётся расстаться с мыслью быть избранным в президенты Соединённых Штатов Америки и оставить по себе безвкуснейший памятник, призванный украшать вашингтонский Капитолий!

... любовь отнюдь не самая сильная из страстей. Страх — вот сильнейшая страсть человека. Играйте страхом, если вы хотите испытать острейшее наслаждение в жизни.

— Юность — пора малодушия, — сказал доктор. — В этом возрасте человек склонен сгущать краски. Я стар и, как видите, никогда не отчаиваюсь.

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Женщина будет своевольничать целый год, но, вовремя покорившись, сумеет заслужить прощение;..

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Бывают обстоятельства, когда даже самые нерешительные люди начинают действовать быстро и энергично, а самые предусмотрительные забывают своё благоразумие и принимают безрассудно смелые решения.

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Вы мне достаточно часто говорили, что я вышла за вас из-за денег. Позвольте мне теперь сказать вам, что я не раз горько каялась в этой сделке. И если бы вы могли жениться снова и если бы у вас был алмаз величиной с вашу собственную голову, — я даже свою горничную отговаривала бы от такого незавидного и опасного союза.

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Я бы не хотел показаться нескромным, но я должен вам сказать, что мы с приятелем в высшей степени достойны доверия. У нас великое множество своих тайн, которые мы постоянно доверяем тем, кому не следует. А если, как я полагаю, ваша история достаточно нелепа, то и в этом случае, уверяю вас, вы можете, не стесняясь, изложить её нам, ибо более нелепых людей, чем мы, вы не сыщете во всей Англии.

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Как водится во всякого рода притонах, здесь преобладал определённый человеческий тип: люди в расцвете молодости, со всеми признаками острого ума и чувствительного сердца, но лишенные той энергии или того качества, без которого нельзя достичь успеха ни на одном жизненном поприще. — о клубе самоубийц

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

... самые легкомысленные на первый взгляд поводы для самоубийства могут подчас оказаться наиболее вескими.

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Жизнь, как вы знаете, всего-навсего подмостки, на которых каждому предоставляется возможность кривляться, покуда не наскучит. — парафраз Шекспира

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...

Он начал меланхолически перебирать честолюбивые мечты, которые питал прежде: никогда-то ему теперь не стать героем и представителем своего родного Бангора, что в штате Мэн; не продвигаться ступень за ступенью по общественной лестнице; почести одна за другой не посыплются на него; и уж, наверное, ему придётся расстаться с мыслью быть избранным в президенты Соединённых Штатов Америки и оставить по себе безвкуснейший памятник, призванный украшать вашингтонский Капитолий!

Клуб самоубийц

Роберт Стивенсон

Первые два рассказа сборника «Новые арабские ночи» знакомят читателя с похождениями современного Гарун аль-Рашида, фантастического принца Богемского. …Достаточно прочитать похождения принца Богемского, чтобы заметить иронический элемент, благодаря которому стиль Стивенсона приобретает такую силу. Принц Флоризель, романтик, страстный любитель приключений и в то же время — благодушный буржуа, все время находится на границе великого и смешного, пока автор не решает наконец завершить судьбу своего...