Писательское существование - наименее гламурное из всех, что только можно себе представить. Ты хочешь вести жизнь зомби - одинокую, в отрыве от людей? Хочешь проводить целые дни в пижаме, портить глаза перед экраном, давиться холодной пиццей, беседовать с вымышленными персонажами, постепенно сводящими тебя с ума? Ночи напролет истекать кровавым потом, корпя над фразой, которую три четверти твоих паршивых читателей даже не заметят? Вот что значит быть писателем.
Хуже всего то, что ты становишься невольником этого дерьмового существования, потому что пребываешь в иллюзии, что ручка и клавиатура превращают тебя в демиурга, мастера подправлять реальность.
Некоторые люди как будто застревают во времени. Для них прошлое никогда не заканчивается.
«Существование в целом есть борьба. А жизнь – это продолжительная победа».
...самое трудное – научиться жить во лжи для того, чтобы ловко обманывать других, нужно прежде всего наловчиться обманывать самого себя.
Человек пишет не для того, чтобы прослыть писателем. А для того, чтобы в тишине познать любовь, которой недостает всякой любви.
– У тебя никогда не было товарищей, Тома. Твоими единственными друзьями были книги.
Любить и не быть любимым в ответ - удел многих.
После того, что мы сделали, я уже никогда не был прежним.
«Фотография должна в движении поймать выразительное равновесие». Так вот, твоему малому это удалось. Он уловил мимолетное мгновение и обратил его в вечность.
...все мы ищем нашу идеальную вторую половину. Единственного и неповторимого человека, который только и способен избавить нас навсегда от одиночества.
Грубая сила ничего не стоит, если ею не управляет разум.
...величайшие наши силы заключены в наших слабостях.
Порой тихое слово, искрящийся взгляд и запоздалая улыбка способны вознести нас до небес или низвергнуть в бездонную пропасть.
Страсть не имеет ничего общего с любовью. Страсть - это "ничейная земля", зона боевых действий, лежащаЯ где-то между горем, безумством и смертью.
Одно время я убеждал себя, что от тоскливого чувства одиночества могут избавить книги, но от книг нельзя требовать слишком многого. Они пичкают разными историями, как бы по доверенности вынуждают проживать обрывки чужих жизней, но они никогда не обнимут и не утешат, когда станет страшно.
Воспитание ребенка, забота о нем – это бесконечный бой, требующий ежеминутной бдительности.
...жизнь наша на самом деле не поддается управлению. Довольно сущего пустяка – и она уже летит под откос.
...любовь не дает право на вседозволенность.
таким подавай конфликт и ожог, иначе отношения вянут. Я никогда не понимала, что их связывает.
Но мужская любовь изменчива, хрупка, капризна.
...самую лютую злобу у него вызывала мать, а не отец. Она его бросила. Он ее боготворил, а она дезертировала с поля боя, где они раньше сражались плечом к плечу.
Пока продолжается преследование, ты не слишком отличаешься от того, кого преследуешь
Утерянных возможностей не вернуть.
...его личико – нехоженая, залитая светом территория, на которую еще не покусились ни зло, ни время. Веер возможностей – вот что цветет на этом лице. Радость жизни, счастье в чистейшем виде.
Вокзал был для нее театральной сценой, запруженной актерами: туристами, жителями пригородов, деловыми людьми, обитателями трущоб, полицейскими патрулями, торговцами...