Цитаты из книг

Он приник к шинели хозяина, потёрся об неё плечом - это значило, что он всё понимает и на всё готов, пусть даже и умереть. Руслану ещё не приходилось умирать, но он видел, как это делают и люди, и собаки. Страшней ничего не бывает, но если вместе с хозяином - это другое дело, это он выдержит.

Верный Руслан

Георгий Владимов

Повесть «Верный Руслан», не найдя пристанища на родине, публиковалась на Западе, много раз читалась на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна», «Би-би-си» и переведена почти на все европейские языки. В 1974 году повесть читали как антисталинскую, антисоветскую…, и, наверное, только сейчас может открыться нам её трагическая глубина. Ибо сегодня… мука подавляющего числа людей в России поставила перед ними роковой вопрос: что есть свобода? Георгий Владимов. Верный Руслан. Издательство «АСТ»....

Задержавшись по небольшому делу, он поднял глаза к небу и увидел звезду. Вон что, решили они ему сегодня светить - ну прекрасно, пусть светят. он побежал дальше - и они побежали вместе с ним. Он остановился - и они остановились тоже, терпеливо ждали его. Этот фокус он и раньше знал, но всегда приходил от него в восторг.

Верный Руслан

Георгий Владимов

Повесть «Верный Руслан», не найдя пристанища на родине, публиковалась на Западе, много раз читалась на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна», «Би-би-си» и переведена почти на все европейские языки. В 1974 году повесть читали как антисталинскую, антисоветскую…, и, наверное, только сейчас может открыться нам её трагическая глубина. Ибо сегодня… мука подавляющего числа людей в России поставила перед ними роковой вопрос: что есть свобода? Георгий Владимов. Верный Руслан. Издательство «АСТ»....

Тот человек неумный, кто хочет, чтоб все жили, как он живёт. И тот народ неумный. И счастья ему не видать никогда, хоть он с утра до вечера песни пой, как ему счастливо живётся.

Верный Руслан

Георгий Владимов

Повесть «Верный Руслан», не найдя пристанища на родине, публиковалась на Западе, много раз читалась на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна», «Би-би-си» и переведена почти на все европейские языки. В 1974 году повесть читали как антисталинскую, антисоветскую…, и, наверное, только сейчас может открыться нам её трагическая глубина. Ибо сегодня… мука подавляющего числа людей в России поставила перед ними роковой вопрос: что есть свобода? Георгий Владимов. Верный Руслан. Издательство «АСТ»....

В представлении Руслана хозяин был велик, всемогущ, наделён редкостными достоинствами и лишь одной слабостью - он постоянно нуждался в помощи Руслана. Когда бы не так - стоило ли прибегать сюда каждый день, коченеть на морозе часами и терзаться голодом?

Верный Руслан

Георгий Владимов

Повесть «Верный Руслан», не найдя пристанища на родине, публиковалась на Западе, много раз читалась на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна», «Би-би-си» и переведена почти на все европейские языки. В 1974 году повесть читали как антисталинскую, антисоветскую…, и, наверное, только сейчас может открыться нам её трагическая глубина. Ибо сегодня… мука подавляющего числа людей в России поставила перед ними роковой вопрос: что есть свобода? Георгий Владимов. Верный Руслан. Издательство «АСТ»....

А может быть… может быть, настало время жить вовсе без проволоки — одной всеобщей счастливой зоной?

Верный Руслан

Георгий Владимов

Повесть «Верный Руслан», не найдя пристанища на родине, публиковалась на Западе, много раз читалась на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна», «Би-би-си» и переведена почти на все европейские языки. В 1974 году повесть читали как антисталинскую, антисоветскую…, и, наверное, только сейчас может открыться нам её трагическая глубина. Ибо сегодня… мука подавляющего числа людей в России поставила перед ними роковой вопрос: что есть свобода? Георгий Владимов. Верный Руслан. Издательство «АСТ»....

Могла бы истлеть одежда Потёртого, и он бы её сменил на другую, но ведь кожу-то он не мог бы сменить, и она будет таить в своих порах этот нетленный, не выветриваемый запах, покуда, наверно, сама не истлеет, — запах застиранного белья, прожаренного в вошебойке, стократ пропитанного обильным потом слабости, запах болезней и лекарств, ни одной болезни не исцеляющих, потому что все они одним называются именем — «бесполезное ожидание», запах костра, на который подолгу глядят расширенными зрачками, поддерживая вспыхнувшую надежду, и запах самих надежд, перегорающих в одрябших мускулах, запах жёстких нар, дарящих, однако, глубокий, как смерть, сон — последнее прибежище загнанному сердцу; запах страха, тоски, и опять надежд, и глухих рыданий в матрас, выдаваемых за кашель. Втянув в себя весь этот букет, Руслан поднялся и дал подняться Потёртому, и они пошли рядом, куда хотел Потёртый, — оба утешенные, что нашли друг друга.

Верный Руслан

Георгий Владимов

Повесть «Верный Руслан», не найдя пристанища на родине, публиковалась на Западе, много раз читалась на радиостанциях «Свобода», «Немецкая волна», «Би-би-си» и переведена почти на все европейские языки. В 1974 году повесть читали как антисталинскую, антисоветскую…, и, наверное, только сейчас может открыться нам её трагическая глубина. Ибо сегодня… мука подавляющего числа людей в России поставила перед ними роковой вопрос: что есть свобода? Георгий Владимов. Верный Руслан. Издательство «АСТ»....

...никому не верить, когда дело грошей касается, это дело вонючее, тут все сами не свои делаются

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Удивительно — каким горбом, какими мозолями мы эти деньги зашибаем и как стараемся побыстрее размотать!

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Смерть — это не когда засыпаешь, смерть — это когда не просыпаешься.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Вот как просто, думаю, людей успокоить. Начни им доказывать, что мы потому-то и потому-то погибнуть не можем, они расспросами замучают — как да что. А скажи им: "Авось пронесет" — и есть на чем душе успокоиться.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Международное морское право тоже не знает цены человеческой жизни, считает ее — бесценной, поэтому и не устанавливает никакого вознаграждения за спасение людей.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Чего хочет женщина, того хочет Бог. Ну, и вахтенный, естественно.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Нет уж, чего в себе не имеешь, того нигде не найдешь.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

От милого-то подальше бежишь, чем от немилого.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Наверное, когда людям долго говорят одно, а потом — совсем другое, это не проходит безнаказанно. В конце концов, рождается поколение, которое уже не знает, что такое хорошо и что такое плохо.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

Человек жив, пока он хочет жить.

Три минуты молчания

Георгий Владимов

Роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" был написан еще в 1969 году, но, по разного рода причинам, в те времена без купюр не издавался. Спустя тридцать пять лет выходит его полное издание — очень откровенное и непримиримое. Язык романа — сочный, густо насыщенный морским сленгом — делает чтение весьма увлекательным и достоверным. Прежде чем написать роман, Владимов нанялся в Мурманске матросом на рыболовецкий сейнер и несколько месяцев плавал в северных морях.

— Но в таком случае, мой дорогой Гудериан, сами же и планируйте вашу операцию. Позвольте Генеральному штабу к ней пальцем не прикоснуться. Мы не занимаемся наступлениями, которые относятся к категории «невозможных».— Мой дорогой Гальдер, — отвечал Гудериан, уже взяв себя в руки, улыбаясь своей знаменитой улыбкой солдата, славного парня, — это как раз то, о чем я всегда мечтал. Чтоб Генеральный штаб занялся посильным для него, а к моим операциям пальцем бы не прикасался.Сухарь и штафирка был, однако, прав — разумеется, не от избытка ума, а от унылого житейского понимания, что этой стране все на пользу, а прежде всего — ее бедность, ее плохие дороги, ее бесхозяйственность и хроническое недоедание в деревнях, недостаток горючего, мастерских, инструмента, корма для лошадей. Теми шестьюстами с лишним тысячами пленных русские оплатили главное для себя — время, они купили себе и дождливую осень, и нестерпимо холодную эту зиму, всю дьявольскую полосу невезения, в какой сейчас оказались немцы. И хорошо, если только время утеряно. А если — мужество? А если даже смысл вторжения?

Мучительная дума пересекла «батькин» лоб горизонтальной морщиной. И вдруг он блаженно разулыбался.— Анекдот вспомнил. Разрешите, товарищу маршал?— Оперативная пауза, — сказал Жуков.— Приходят это чекисты с ГеПеУ к еврею: «Рабинович, сдай деньги в госбюджет!» Ну, жмется Рабинович: «Та откуда ж у меня деньги?» — «У тебя-то, может, и нету, а у твоей Саррочки, ГеПеУ знает, припрятано. Давай выкладай». — «А зачем вам деньги?» — Рабинович спрашивает. «Как это „зачем“! Социализм строить». — «А у вас их нету, денег?» — «То-то и дело, что нету!» — «Так я вам так скажу: когда нету денег — не строят социализм».

Выяснилось, что сердце у генерала болит. Оно болит — за родину. Выяснилось, что спит он плохо, почти даже не спит, все печется об армии. Насчет порошков, правда, ничего не выяснилось.— Лучше уж водки стакана два хлопнуть, — посоветовал майор. — А утром чайком опохмелиться — из бутылки с тремя звездочками.«Ах, сука, — думал Шестериков, глядя на него ласково и со вниманием, я б тебе не три, я б тебе четыре зуба сейчас бы вышиб». Но отвечал он обстоятельно:— Не уважают они этого — на ночь пить, а утром опохмеляться. Стопку одну за победу хлопнут — и то себя корят, что слабость проявили.

У таких, как этот Нефедов, чистых, слишком густо краснеющих, слишком много души уделяющих своим девушкам, которые наверняка того не стоят, всегда с ними нелады. И никакая война, наверно, таких не переделает.

Он тоже знал, что таким, как этот Нефедов, честнягам и романтикам, войны не пережить, и вот пришло время этому подтвердиться.

— Позвольте, мой генерал, не согласиться. И самый главный из них — не злодей. Он — слуга народа. Я не думаю, что ему доставляет удовольствие уничтожить таланты, он даже старается кое-кого защитить. Но это ему не всегда удается. Народ любит казни, а он — восточный человек, он понимает такие вещи. И глупо называть его извергом. Он просто придумал новые правила игры. Представьте, вы играете в шахматы, и ваша пешка ступает на последнее поле. Ваш противник обязан вам вернуть ферзя. А он берет да этим ферзем вас по голове. Оказывается, он ввел новое правило, только вас не предупредил.— И какая же тут защита?— А никакой. Не садиться играть в такие игры, где правила меняются с каждым днем. Как только сели — Господь Бог уже не на вашей стороне, всем теперь заправляет сатана. Вы, мой генерал, по роду своей профессии играете в эти игры, так должны быть готовы ко всему. Пусть вас утешит, что наши худшие опасения все-таки не сбываются. То есть не всегда сбываются.— Но, может, и у него свои правила, у сатаны? — спросил генерал, усмехаясь. — Не одно злодейство на уме?— Мой генерал, вы на верном пути. Вам надлежит усвоить: ничто у нас никогда не делается из побуждений добра, то есть делаются и добрые дела, но все равно из каких-то гнусных соображений. Я верю, например, что у вас все кончится хорошо — но не потому, что кого-то одолеет жажда справедливости, кто-то за голову схватится: что же это мы творим! А вмешается — дьявольская сила. Вот на нее и надейтесь. Она окажется сильнее. Бог эту страну оставил, вся надежда — на Дьявола.

Непоправимо никакое зло — и не оставляет нас прежними.

— Каждый шаг человека есть ошибка, если не руководствуется он любовью и милосердием. И если будете честны перед собою, господин генерал, то признаете…

Майор, похлестывая себя прутиком, пошел впереди по тропке, но вдруг остановился с таинственным видом.— Слушай-ка, Шестериков, ты в снах-то, наверно, разбираешься. Вот к чему бы это: всю ночку снится, что с бабой возишься, и вдруг не баба это оказывается, а мужик? Что бы это значило?— Понятное дело, товарищ майор, — сказал Шестериков с ласковой улыбкой.— Скажешь, поменьше про это думать надо?— И вовсе даже другое. А просто — погода переменится.— Что ты говоришь!— А вот так.