Еще несколько часов, и я бы упала в голодный обморок. Боюсь, нашли бы меня только в том случае, если бы робот-уборщик поднял тревогу по поводу того, что не может справиться с особо крупным мусором…
Вскрыла, вынула, изогнула полукругом и нахлобучила один из брусочков на верхнюю челюсть, как было нарисовано в инструкции. Вещество, из которого они были выполнены, оказалось очень мягким, пластичным и плотно облепило зубы. Капа сразу же зафиксировалась, и я повторила процедуру с нижней челюстью. Закрыла рот, чтобы выждать положенное время, но тут из него как полезла пена… Я чуть не завопила с перепугу! Стояла с отвисшей челюстью и таращилась на творящееся пеноизвержение, не зная, что делать.
Капы пузырились, пенились, и все это лезло и лезло наружу. Боже ж ты мой! Чувствуя себя умственно отсталой – настолько полоумными у меня были глаза в зеркальном отражении, – я смотрела на это, не зная, то ли орать и вызывать подмогу, то ли выжидать положенные две минуты.
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Вот правильно папа говорил: все коты — это ведьмины отродья. А друг человека — собака!
В общем, Акир стал нашей хвостатой нянькой. Жена – бестолочь амнезийная, адепты ее – реликты ископаемые, и Яшка – пресмыкающееся бессловесное, хотя и очень умное.
Когда меня посетила эта мысль, я не выдержала и прыснула от смеха.
– Ты чего? – спросил Акир, подхватывая меня под руку.
– Ты наш хвостатый нянь, – сквозь смех сказала я и объяснила, как видела нашу прекрасную компанию.
Это помогло сбросить напряжение и мне самой,
То ли пойти и самой выпрыгнуть к звёздам. И буду я тогда плавать в вакууме, вся такая бездыханная, холодная, с распущенными волосами. Будет моё тело проплывать мимо иллюминаторов, увидит его командор, и станет ему стыдно. Наверное…
То ли пойти поесть сначала. На сытый желудок как-то и умирать не так страшно.
Сложно сказать, что именно я хотела узнать. Всё. Только это всеобъемлющее слово могло описать ту жажду, которую я испытывала. Я хотела всего! Именно этого может желать тот, у кого ничего нет.
Хочу к маме и папе и к своему маленькому безобидному Мурзику, который умел мурлыкать и жертвоприношения принимал в виде кусочков вареной колбасы! Память, миленькая, вернись ко мне!Ау!
Не спросишь – не услышишь ответа. Не скажешь – не услышат тебя. Не посмотришь в глаза – не увидишь ответный взгляд, – туманно ответил мужчина. – Ты для себя сначала все реши, а потом уже гадай. А то ведь, возможно, тебе и не важно, любит он по-настоящему или слегка увлечен. Тот, второй, который тебе не нужен… Тебе есть дело до того, любит он или нет?
Но жизнь, она на то и жизнь, что происходит в ней всякое. И драматические моменты, и хорошие события. К счастью, последних – всегда больше.
Так всегда… Когда смотришь вперед на трудный участок пути – кажется, что он необъятен, что никогда не сможешь его преодолеть. А оглядываясь назад, удивляешься. Прошла, смогла, и вовсе не такой уж долгий он был, и вовсе не такой уж страшный.
– Какой конфуз! – вернулся ко мне дар речи. – Я в главном зале дворца, почти на троне и не одета…
-Стыдно жить на чужие деньги, которые тебе дают из жалости, – парировала я. – Еще стыдно ничего не делать и не пользоваться своими мозгами и способностями.
Я не из тех дамочек, которые вешаются на него и лезут в постель, лишь бы выйти замуж. У него было все, чтобы добиться меня. Если он не использует возможности, при чем тут я?
– Боги! Как я раньше жил без тебя, свет мой? – Полагаю, скучно, – скромно ответила я...
Ну что? Грязных исцарапанных девиц на императорском троне не видели? Считайте, что вам повезло. Такое шоу не всем удается узреть. Сама в шоке, и ничего, молчу же…
– Не спросишь – не услышишь ответа. Не скажешь – не услышат тебя. Не посмотришь в глаза – не увидишь ответный взгляд
– Откуда и куда можно было ползти, чтобы переломать все ногти?!
– Снизу вверх ползли. А ногти не выдержали.
– А в крови вы все почему?
– Так мышек убивали, они нас и испачкали.
– А воняете так почему?
– Андре и Эрик кидались в мышей огненными шариками и заклинаниями, мышки горели и воняли. Ну и мы за компанию.
– Горели? – поднял одну бровь его величество.
– Воняли, – вздохнула я.
Я аккуратненько потыкала парня в бок одним пальчиком.— Рыжая, как же ты меня…— Бесишь. Я знаю. Но ты все равно вставай. Чем быстрее всё сделаешь, тем легче будет привыкать ко мне.
Добрая Элечка может стать злой Элечкой. И тогда страдают нервы окружающих. Она ведь оценки не ставит, а начинает выедать мозг.
Как в люди выйти, если я в такой печали? Правда, печаль прошла после нескольких конфеток. Кто бы мог подумать, что обычные шоколадные конфеты имеют столь чудодейственный эффект?
Такую радость, как я, нужно принимать стоически и терпеть изо всех сил. Потому как альтернатив нет. Если я кого-то решила осчастливить своим обществом и вниманием… Ну… будет он счастлив, хочет того или нет.
Было страшно. Очень, очень страшно. Я все же девушка из приличной семьи, а не воительница или наемница, для которой такие похождения — это нечто обыденное. А потому я потихонечку, бочком подобралась к Марко и встала рядышком. Он мужчина? Мужчина. Я его похитила? Похитила. Вот пусть он меня и защищает.
— Знаешь, я начинаю понимать твоего папеньку. Твоя наглость настолько… — замолчал он, подыскивая определение.— Всеобъемлющая, — подсказала я.— А непосредственность настолько…— Ошеломляющая и сбивающая нормального человека с любой мысли, — снова любезно помогла я подобрать слова.
Полежали, приходя в себя. Щит подо мной вибрировал, зубы мои стучали, растрепавшиеся волосы стояли дыбом и трепетали, а мужчина сверху дергался и ругался.
— Да отпусти же ты меня!!! — рыкнул он, не выдержав.
— Н-не отп-пущ-щу! — честно призналась я.
Мужик затих. Я тоже, вот только икать начала.
— Почему? — вкрадчиво спросил меня голос похищенного мной человека.
— Н-не м-могу.
— А глаза открыть можешь?
— М-могу, — открыла я очи и встретилась с гневным взглядом.
— И что это было? — вопросил индивидуум, лежащий в моих крепких объятиях.
Ну… Сказать мне было нечего, поэтому я только моргнула.