Нина заметила, что уровень сознания у животных проверяют, показывая в зеркале их самих. И только крупная человекообразная обезьяна узнает себя.
– Не просто видит напротив другую обезьяну, а сознает, что это ее собственное изображение, – уточнила она.
– Интересно, она сама рассказала ученым? – поинтересовался я.
– Практически. Ей ставят метку на лбу белой краской, и она, глядя в зеркало, пытается стереть метку не отражению, а самой себе, на собственном лбу.
– Потрясающе. Большинство людей на протяжении жизни пытается стереть отметку на зеркале.
Если люди готовы читать все, что угодно, я готов писать для них что угодно.
Я не носитель культуры – я ее разносчик и подносчик.
Мои мысли о смерти заканчиваются одним – я представляю себя в гробу, со смиренно сложенными на груди руками и наконец-то с умным выражением лица.
...Если и есть в людях что-то бессмертное, так это смертные грехи.
Я часто не знаю, что делать со своим временем. Зато время точно знает, что делать с такими, как я...
Между моей любовью к тебе и твоей ко мне такая же разница, как между любовью к котам и к пирожкам с кошатиной.
– Третий? Женщина... Была же у него до меня Майя. Он же бабник. Даже на письменном столе женская туфелька красуется.
– «Вот мысль, которой весь я предан! Итог всего, что ум скопил», – продекламировала Сонечка из «Фауста». Цитаты оттуда у нее имелись на все случаи жизни. – Дура ты! Зациклилась... Над столом твоего папеньки висел портрет Эйнштейна с высунутым языком – это не значит, что он с ним спал!
У Бога потом добавки не попросишь.
Автор утверждает, что «каждая интеллигентная женщина должна мастурбировать». То, что интеллигентный мужчина, к которым этот графоман себя однозначно относит, должен делать то же самое, само собой разумеется. Теперь я знаю точное понятие и четкий критерий интеллигентности, которой даже академик Лихачев затруднялся дать определение.
– Это гениально, – согласился я. – Теперь моим первым вопросом при знакомстве с дамой будет: «Простите, вы мастурбируете?» – чтобы сразу было понятно, с кем имеешь дело. А то «что делать?» да «кто виноват?»... Тем более, что сейчас у интеллигенции вопрос «сколько?» гораздо актуальнее.
Люди – пародия на человечество.