Ад — это навсегда, и он никогда не кончается. Стоит только в него попасть, как уже не выбраться.
Вернувшись в номер, он заметил, что лужи на улице начали отливать красным. Это солнце упало с неба. Именно упало, потому что в этих широтах оно не заходит, а падает. Ровно в четверть седьмого удерживающая его резинка натягивается и через пятнадцать минут лопается. Проходит еще десять минут, оранжевый диск ныряет за горизонт — и сразу наступает ночь. За этим в Маниле нужно следить. У вас всего десять минут, чтобы поймать такси и покинуть опасную часть города, что стоило бы сделать сейчас, например.
Твоя красота так же неповторима, как отпечатки пальцев.
— А вот если я попаду в ад, то стану чертом, — вдруг резко перебил его Тотой. И сразу же заметил, как в голосе Винсенте что-то изменилось. Он неожиданно стал холодным и решительным, а Тотой знал, что это предвещает неприятности. Виновника неприятностей могли лишить бесплатного супа. — Как только я туда попаду, тут же попрошусь в черти.
— Послушай, Тотой — проворчал священник. — Ты ни на минуту не должен хотеть стать чертом. Ворота рая для чертей закрыты, и они испытывают те же муки, что и проклятые души.
— Падре, мне кажется, что его там пытают черти, — повторил Винсенте, не обращая ни малейшего внимания по попытку Тотоя перевести разговор на менее опасную тему. Он отставил миску в сторону, хотя в ней еще оставалось немного супа. — Он в аду, и ему оттуда не выбраться. По-моему, это несправедливо.
— Чертей должно быть очень много, — произнес Тотой с возрастающим беспокойством. — Ведь в аду полно места.
«- А почему здесь нельзя стоять, ро? – переводя дыхание, спросил Тотой…
- Ты снижаешь уровень.
- Уровень?
- Мы должны поддерживать определенный уровень.
- Но я же просто стою на стене.
- На стене «Макдональдса», а это частная собственность, парень!
- Понятно. А вы застрелите меня, ро? Вы застрелите, если я не спущусь?...
- Ну… - охранник сдвинул фуражку на затылок, - нет, но напущу на тебя клоуна… Он превратит тебя в кусок мяса, засунет в булочку и продаст…»
Сплетня похожа на легкий ветерок, который освежает разгоряченные от работы лица. Сплетницы собирают и разносят слухи. Им никто не верит, но все делятся с ними своими секретами, потому что нет более благодарных слушательниц.
Смерть настигнет любого, кто вздумает встать на ее пути.
— А вы просто чудесная старушка.
Мутные глаза Корасон вдруг широко раскрылись.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что хочу пить.
— Разве вы это сказали?
— Да, — решительно подтвердил Сонни...
На некоторые вопросы, даже самые простые, есть только сложные ответы. Некоторые вещи слишком сложны, чтобы их можно было выразить просто.
Я вымирающий вид, человек из прошлого.
Шрамы и татуировки… Нужно очень хорошо знать человека, чтобы задавать ему вопросы о них.
У тайн есть особенность - их невозможно хранить, если не поделиться ими по крайней мере еще с одним человеком. Иначе их гнет невыносим.
Опаснее мужчины с ружьем может быть только нервничающий мужчина с ружьем.
"Самое забавное при встрече лицом к лицу со смертью - это отсутствие страха. Скорее, ты спокоен. Ты в ожидании, конечно же, но спокоен".
У тайн есть особенность - их невозможно хранить, если не поделиться ими по крайней мере еще с одним человеком.
Ошибки, совершенные людьми, не восстанавливают меня против них.
– Привет. Ты в порядке?
– Нет. Я собираюсь скоро покончить с собой. И мне чертовски плохо.
– Я сожалею. Я могу для тебя что-нибудь сделать?
Единственный способ сделать дело – взяться и сделать его.
- Если ты согласна с тем, что Вселенная бесконечна, значит, существует бесконечное число вероятностей, что касается развития событий, верно? <...> А если существует бесконечное число вероятностей, что касается развития чего-то, тогда это "что-то" в конце концов случится - не важно, насколько мала вероятность.
- Тоска - это хорошо, Ричард. Тоска - безопасная штука.
Я не веду дневников во время путешествий. Как-то раз я завел такой дневник и сделал большую ошибку. Все, что я запомнил из того путешествия, - это фрагменты, которые я постарался записать. Остальное напрочь вылетело из головы, как будто ее ввело в заблуждение, что я полагался на ручку и бумагу. По той же причине я никогда не беру с собой фотоаппарт. Иначе путешествие превращается в набор фотографий, а все, что я забываю снять, бесследно исчезает из памяти. Кроме того, фотографии не вызывают никаких ассоциаций. Когда я листаю альбомы своих спутников, то всегда удивляюсь, как мало они говорят мне о путешествии.
Мне хочется чего-то другого, как и всем остальным. Но все мы делаем одно и то же.
Во время того путешествия я понял одну важную вещь. Спасение – в странствиях. Практически с того момента, как я оказался на борту самолета, все связанное с Англией потеряло всякий смысл. Загорается надпись «Пристегните ремни» – и вы отключаетесь от проблем. Разбитые подлокотники берут верх над разбитыми сердцами. К тому времени, когда самолет поднялся в воздух, я вообще забыл, что Англия существует.
Взвод. Джими Хендрикс, наркотики и ствол винтовки.
Есть золотое правило: первое, что нужно сделать, когда попадаешь в какое-то место, – это узнать, каким образом ты можешь из него выбраться.