У детей иная концепция страшного, пока их не научат, чему следует ужасаться.
Для использования знаний необходимо свободное время. Там, где каждому приходится работать ради куска хлеба до седьмого пота и где нет ни минуты свободного времени для мысли, там знание застаивается, и народ тоже.
Всё, что нам надо, содержится в книгах, нам остаётся только взять на себя труд пойти и прочесть их.
Стадо овец не гонят на рынок по прямой линии, и тем не менее всегда находится дорога, чтобы доставить их туда.
Человеческая натура оставалась прежней - девяносто пять процентов людей жаждали жить в мире, а остальные пять процентов только и ждали случая заварить какую-нибудь кашу.
И мы танцевали перед лицом неизвестного будущего под эхо ушедшего прошлого.
Границы человеческой глупости - особенно глупости, вызванной давящим страхом, - определить трудно.
Простак опирается на костыли афоризмов и заповедей; опирается на них и робкий и умственно ленивый.
Любой удар судьбы можно представить странным совпадением, если набраться терпения и подождать.
Унизительно, конечно, пребывать от кого-то в зависимости, но куда более скверно, когда зависеть не от кого.
В каждом обществе и в каждую эпоху распространена уверенность в моральной правоте обычаев данного общества и данной эпохи.
Люди, которые мыслят, не являются производителями материальных благ, они, как может показаться, почти полностью живут за счёт других. Но в действительности они представляют собой долгосрочный вклад.
Если не драться за свою жизнь, несмотря ни на что, выжить будет невозможно… Уцелеют лишь те, кто сумеет подчинить чувства разуму.
Смерть есть лишь жуткий конец движения, окончательным же является распад.
И если счастье завтра нам изменит, пусть. Что бы ни случилось, у нас уже не отобрать времени, которое мы провели вместе.
Если вы разговариваете с человеком и хотите, чтобы он принял вас всерьез, говорите с ним на его собственном жаргоне.
Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно. Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром
Невозможно до бесконечности сохранять трагическое настроение. В этом разум подобен фениксу. Это его качество может быть полезным и вредным, оно просто часть воли к жизни, хотя именно оно позволило нам вступать в одну изнурительную войну за другой. Но мы не можем долго оплакивать даже целые океаны пролитого молока — таково необходимое свойство нашего организма.
Но что действительно вытекает из этих инцидентов, друг мой, так это то, что законы, изобретённые одними разумными существами, по сути никак не применимы к существам с совершенно иными возможностями.
Знания – это своего рода топливо; чтобы преобразовать их в силу, требуется соответствующий двигатель – понимание.
Теряет ли искусство музыканта свою ценность лишь потому, что он сам персонально не присутствует?
— Высокомерие мужчины всегда имеет оттенок фанфаронства, женское же — куда тоньше. Мы — мужчины — порой, вспоминая о некогда могучих динозаврах, задумываемся над тем, когда, где и как закончится наше собственное бытие. Но не такова женщина. Бессмертие — вот фундамент ее веры. Войны и катастрофы могут приходить и уходить, народы — возвышаться и гибнуть, империи — рушиться в муках и потоках крови, но все это затрагивает лишь поверхность бытия. Только она — Женщина — вечна и значима, и она пребудет во веки веков. В динозавров она просто не верит. Она не верит даже в то, что мир мог существовать и до ее появления на Земле. Мужчины способны строить и разрушать, развлекаясь со своими игрушками. Да и кто они такие — просто резвунчики, шныряющие под ногами, приставалы, эфемерные домашние приспособления, тогда как Женщина в своей неразрывной мистической связи с самим Великим древом жизни знает, что нет ей замены… Так хочется иногда знать, была ли самка динозавра в те давние времена одарена такой же незыблемой уверенностью?
Удивляюсь, – заметил он после паузы, – как могла возникнуть столь глупая и невежественная метафора, как «Мать Природа»? Ведь Природа безжалостна, отвратительна и жестока, хотя некоторые верят, что это необходимо для возникновения цивилизации. Мы считаем жестокими диких животных, но даже самые свирепые из них покажутся почти ручными, если представить себе жестокость, которая требуется от людей в открытом море после гибели корабля; что же касается насекомых, то их жизнь обеспечивают процессы, фантастически жуткие, с нашей точки зрения. Нет большей иллюзии, чем то ощущение уюта, которое возникает от слов «Мать Природа». Каждый вид должен бороться, чтобы выжить, и он будет ради этого делать все, что только может, даже самое отвратительное, разве только какой нибудь другой инстинкт окажется сильнее инстинкта самосохранения.
Классической формой проклятия
является бесплодие, но я не могу
припомнить ни одного случая, чтобы возмездие принимало форму плодовитости.
— Я чувствую себя хамелеоном, которого положили на поверхность, цвет которой он не в состоянии воспроизвести