В последнем случае у лэра оказалась слишком тонкая душевная организация. С такой не пo темным углам замужних красавиц зажимать, а валериану пить. Литрами. Настоянную на чистейшем гномьем самогоне. Впрочем, в том аптекарском рецепте корни лекарственного растения были не обязательным компонентом.
Ведь нет силы страшнее и опаснее, чем мать,желающая добра своим чадам.
Видимо, месторождение было очень внушительным, раз ради него императоры решили рискнуть миром. Но, не одержав победу, сделали то, что умеют лучше всего делать политики: извернуть правду так, чтобы для народа она была красивой и правильной.
"проснулась в весьма оригинальном месте. Если кратко охарактеризовать его, то… домик был небольшой, но публичный"
"– Этот темный из той редкой породы мужчин, которые знают, как правильно подать руку лэриссе, вылезающей из подпoла с мешком картошки"
"– Даже если вы будете меня душить, я все равно буду кричать, что лишают чести, а не жизни, – честно предупредила я и добавила: – Так что постойте смирно, не мешайте мне вас компрометировать."
и духи с ароматом лилии, и выразительное декольте. Оное было столь глубоко, что с ним были все шансы не только грудь застудить, но и живот отморозить. Это я уже как целительница заявляю.
Безвыходное положение — это когда контур твоего тела обвели мелом, — парировал Джером, и не подозревая о перипетиях сегодняшнего вечера.
. — Тебя так волнуют деньги?
— Нет, не волнуют, — фыркнула я. — Они меня, наоборот, очень успокаивают.
– Талантливый человек талантлив во всем. В том числе и в умении бесить.
– Жизнь – это не главное. Главное – это прилагательное, – истинно в духе некромантов ответил Гыргырницкий.
Но где я, а где норма? Правильно: в разных склепах похоронены.
Вывод: нужно всего лишь улыбнуться миру, и люди сразу станут вежливыми.
Сколько себя помню, я никогда не бросала дело на полпути. И если позорилась — то до самого конца.
Осень не плакала. Она всего лишь заваривала крепкий чай из желтых листьев. Накрывала всех и каждого пледом тихой печали, стучала в окна дождем в ритме протяжного блюза.
Беременность - это как ремонт: ее не ускоришь ни за какие коврижки! Она как учебный год: длится девять месяцев, а тошнит уже с первой недели! А из вкусненького тебе хочется известки. В ожидании ребенка ты, даже если и белка, все равно чувствуешь себя котом: постоянно спишь, жрешь, толстеешь, и все этому только радуются.
Нет, определенно, истина, которую я поняла на третьи сутки замужества, - нельзя жить в браке и ни разу хотя бы мысленно грязно не выругаться или чисто проматериться.
- Овощ вам в помощь, господа, а свою работу я выполнила и удаляюсь! - развернулась и поспешила прочь от этой парочки.
...
"что она имела в виду под овощем, который в помощь?" ... - "Похоже, это был завуалированный намек на хрен, который с нами"
Любящий мужчина будет дорожить мной вне зависимости от килограммов, а нелюбящий – даже у идеала найдет несовершенство.
Мать всегда останется матерью, и по вечерам, заходя в комнату сына, будет стараться укрыть его одеялом получше. И не важно, что при этом она раскрывает его жену.
А я тебе ещё у алтаря в качестве свадебного подарка предлагала убить его тихо и по-быстрому, – напомнила Смерть. - А что? Самое лучшее от брака ты уже получила: цветы, белое платье, подарки родственников…
Молчаливая поддержка порой действует лучше самых умных слов.
- Ну вас не убили, не похитили и ничего вам не сделали. Состава преступления пока нет. Как убьют - сообщите. Мы немедленно начнем расследование.
Сколько бы воды не припас, а первого января вечно оказывается, что недобор.
Чтобы попасть в историю надо быть выдающейся личностью, а вот чтобы вляпаться ... просто быть.