то, что мы называем знанием, - лишь другая форма невежества, разумеется, высокоорганизованная, глубоко научная, но именно поэтому и более полная, более чреватая злобными обезьянами. Когда невежество было просто невежеством, мы уподоблялись лемурам, мартышкам и ревунам. Сегодня же благодаря нашему знанию - высшему невежеству - человек возвысился до такой степени, что самый последний из нас - это бабуин, а самый великий - орангутан или, если он возвел себя в ранг спасителя общества, даже самая настоящая горилла.
... благодаря чудесам новой техники люди станут столь невообразимо самоуверенными, что потеряют чувство реальности.
Если вы хотите добиться солидарности, вам нужен или внешний враг, или угнетенное меньшинство.
Радость - она ведь только для тех, чья жизнь не противоречит заведенному в мире порядку. Для вас же, умников, которые считают, что порядок этот можно улучшить, для вас, сердитых, мятежных и непокорных, радость очень скоро становится незнакомкой. Те, кто обречен пожинать плоды ваших фантастических затей, не будут даже подозревать о ее существовании. Любовь, радость и мир - вот плоды духа, являющегося вашей сущностью и сущностью мира. А плоды обезьяньего склада ума, плоды мартышечьей самонадеянности и протеста - это ненависть, постоянное беспокойство и непрестанные беды, смягчаемые лишь еще более страшным безумием.
Любовь изгоняет страх, страх в свой черед изгоняет любовь. И не только любовь. Страх изгоняет ум, доброту, изгоняет всякую мысль о красоте и правде.
Он говорил с праведным негодованием посредственного художника, который обрушивается на козла отпущения, выбранного им, чтобы иметь, на кого свалить плачевные последствия собственной бесталанности.
Возьмем для примера ученых. В большинстве своем они хорошие люди, действующие из самых лучших побуждений. Но Он все равно завладел ими, завладел до такой степени, что они перестали быть людьми и превратились в специалистов.
– Конечно, – соглашается архинаместник. – Но вспомните вашу историю. Если вы хотите добиться солидарности, вам нужен или внешний враг, или угнетенное меньшинство. Внешних врагов у нас нет, поэтому приходится извлекать из «бешеных» все, что можно. Для нас они – то же самое, чем были для Гитлера евреи, для Ленина и Сталина – буржуазия, чем были еретики в католических странах и паписты в протестантских. Если что не так – виноваты «бешеные». Не представляю, что бы мы без них делали.
– А потом еще национализм – измышления о том, будто государство, подданным которого ты оказался, единственное настоящее божество, а остальные государства – божества фальшивые, будто у всех этих божеств – настоящих или фальшивых, не важно – умственное развитие малолетних преступников и будто любой конфликт на почве престижа, власти или денег – это крестовый поход во имя добра, правды и красоты. Тот факт, что стоит в какой-то момент истории появиться таким измышлениям, как они принимаются всеми за чистую монету, – лучшее доказательство существования Велиала, лучшее доказательство того, что в конечном счете битву выиграл Он.
Церковь и государство, Алчность и коварство – Два бабуина В одной верховной горилле.
Прогресс – это измышления о том, будто можно получить что-то, ничего не отдав взамен, будто можно выиграть в одной области, не заплатив за это в другой, будто только ты постигаешь смысл истории, будто только ты знаешь, что случится через пятьдесят лет, будто ты можешь – вопреки опыту – предвидеть все последствия того, что делаешь сейчас, будто впереди – утопия и раз идеальная цель оправдывает самые гнусные средства, то твое право и долг – грабить, обманывать, мучить, порабощать и убивать всех, кто, по твоему мнению (которое, само собой разумеется, непогрешимо), мешает продвижению к земному раю.
Но человек — гордец с недолгой и непрочной властью,
не знает и того, в чем убежден.
Безлика его сущность перед небом,
она так корчит рожи обезьяньи,
что ангелы рыдаютУильям Шекспир «Мера за меру»
Любовь, восторг и красота
Под солнцем будут жить всегда.
Они сильнее нас - ведь мы
Не терпим света, дети тьмы.
Трагедия - это фарс, вызывающий у нас сочувствие, фарс - трагедия, которая происходит не с нами.
Цель обезьяной выбрана, лишь средства - человеком
Он заставил каждую сторону взять худшее из того, что мог предложить партнер. И вот Восток взял западный национализм, западное вооружение, западное кино и западный марксизм, а Запад - восточный деспотизм, восточные предрассудки и восточное безразличие к жизни индивидуума. Короче, Он проследил, чтобы человечество прогадало и тут, и там. - Вы только представьте, что было бы, если бы произошло обратное! - пищит архинаместник. - Восточный мистицизм следит за тем, чтобы западная наука использовалась как надо, восточное искусство жить облагораживает западную энергию, западный индивидуализм сдерживает восточный тоталитаризм. - В благоговейном ужасе архинаместник качает головой. - Да это был бы просто рай земной! К счастью, благодать Велиала оказалась сильнее благодати того, другого.
Пиявки лобзанья, и спрута объятья,
И ласки гориллы, от похоти шалой...
А люди вам нравятся - ваши собратья?
Да нет, пожалуй.
Эти жалкие рабы колес и гроссбухов стали поздравлять себя с тем, что покорили природу. Покорители природы, как же! В действительности же они просто нарушили равновесие в природе и вот-вот уже должны были начать расхлебывать последствия. Только подумайте, что они понаделали за полтораста лет до Этого. Загадили реки, истребили диких зверей, уничтожили леса, смыли пахотный слой земли в море, сожгли океан нефти, разбазарили полезные ископаемые, которые накапливались в течение целых геологических эпох. Разгул преступного тупоумия. И они называли это прогрессом!
- Ведь есть же какие-то пределы?
- Вот тут вы не правы, пределов нет. Каждый способен на что угодно, буквально на что угодно.
Но тем временем над флагами плывут громады облаков, за облаками - голубая пустота, символ нашей безликой сущности, а у основания флагштока растет пшеница, и изумрудный рис, и просо. Хлеб для плоти и хлеб для духа. Нам нужно сделать выбор между хлебом и флагами. И вряд ли нужно добавлять, что мы почти единодушно выбираем флаги.
Нужно ли всему давать название? Имена порождают вопросы. Разве недостаточно просто знать, что это существует?
Мы не можем убедить себя избавиться от глупости; так давайте же станем благоразумными глупцами.
Патриотизм ограничен. Ограничено все, что бы вы ни взяли. Наука, религия, искусство ограничены. Политика и экономика не могут заменить собою все, и то же можно сказать о любви и долге. Ограничен любой ваш поступок, даже самый бескорыстный, и любая мысль, как бы она ни была возвышена. Ничто не является достаточным, поскольку лишено всеохватности.
— Каждый считает себя чем-то уникальным, центром всей вселенной! Но в действительности всякий представляет собой попросту небольшое препятствие неустанному процессу энтропии.
Когда вы сомневаетесь в человеке, самое лучшее - это допустить, что он честнее, чем вы полагаете.