Мужчины прямолинейны, приземленны, нечувствительные. Даже самые лучшие из них не способны чувствовать так же тонко, как чувствуют женщины. Они не виноваты, ведь такими создал их Бог. Им можно только посочувствовать.
Женщины и начальство всегда правы. Даже когда не правы, все равно правы.
Шпионаж - это больше, чем профессия, это образ жизни, постоянный подвиг. Постоянно притворяться, взвешивать каждое слово, просчитывать каждый шаг, лгать, изворачиваться, заставлять людей делать не то, что им хочется, а то, что надо тебе. Шпионаж - это вечный риск, вечное напряжение. Шпионажу надо отдаваться всецело, без остатка.
Не вспоминай о том, о чем вспоминать не надо, и все будет хорошо - универсальный рецепт семейной жизни. Как бы ещё научиться не вспоминать?...
Творческие натуры не любят наблюдать часов, их это тяготит.
Хладнокровие несовместимо с актёрской профессией.
Грустная память - тоже память.
Самые отъявленные бестии выглядят ангелами...
Когда речь идёт о жизни и смерти, сантименты уходят на задний план..
Залог если не счастья, то хотя бы домашнего спокойствия в том, чтобы каждый из супругов не стремился узнать больше того, что ему положено знать.
Актёрская стезя, Верочка, она как ледяная гора. Или на самую вершину взберешься, или вниз скатишься. Ну его, милая, это актерство. Горя в нем на рубль, а счастья на копейку.
Вера давно заметила, что каждый человек предпочитает свое время года. Молодым больше нравится весна, людям зрелого возраста - лето, старикам - осень (в самом начале, когда ещё не слякотно). Только вот зиму никто не любит. Почему? Наверное потому, что зима - это не жизнь, а смерть.
Стихи, прочитанные перед толпой, теряют заключенную в них магию.
Большой ужас вытесняет более мелкие страхи.
Разгадка тайны в чем-то похожа на раскладывание пасьянса. Ляжет в нужное место нужная карта, и раскладывается дальше все как по маслу. Сообразишь верно, и вот у тебя в руках ниточка. Дальше только успевай доводы на неё нанизывать, словно бусины.
На людях, при чужих, ей было легче сохранять самообладание при разных потрясениях, чем в кругу близких.
Начнёшь водиться со шпионами, волей - неволей научишься мыслить так же, как и они, и становишься осторожнее и предусмотрительнее, хотя бы в мелочах.
В докторах и педагогах люди в первую очередь почему-то уважают строгость, хотя и тем, и другим человечность с добротой гораздо нужнее.
Как только ты поймёшь, что твой избранник обычный человек, это означает конец любви. Или начало конца. Обычного человека, такого же, как и все, любить невозможно. Можно уважать, можно ценить, можно испытывать к нему приязнь, можно в конце концов ненавидеть. Но не любить. Любят единственных, неповторимых, тех, кто значит для любящего больше, чем весь остальной мир. Нельзя любить и сравнивать, нельзя любить и закрывать на что-то глаза, нельзя любить и замечать недостатки.
Невозможно сердиться на человека, который тебя понимает...
Подозрительность - она как болото. Затягивает. Нет, скорее не как болото, а как болезнь. Подкрадется незаметно - и вот человек уже в её власти.
Искусство отличается от ремесла тем, что в ремесле можно держаться золотой середины и быть счастливым, а в искусстве для счастья непременно надо достичь сияющих вершин, иначе никак.
Как часто мы пытаемся облагодетельствовать ближних своих, совершенно не задумываясь о том, нуждаются ли они в этом, или нет...
Большая радость складывается из малых удовольствий.
Это очень важно, чтоб у человека было занятие, которое ему по душе. Занятие - оно не просто занятие, оно вроде укрытия, туда, в это занятие, можно убежать от всего, что тебя беспокоит.