Вас со всех сторон окружают музы. Советники, помогающие запоминать и творить. Солнце, ветер, земля, вода, камень, дерево. Все они говорят языком бардов. Языком поэзии.
Когда возникает нужда, слова говорят именно то, что значат.
При виде ее лица у него замерло сердце. Совершенный овал, отливающий белизной жемчуга и морской пены... Полумесяцы щек... Полные губы, нежно-розовые, будто клубника среди жемчугов... И светло-зеленые глаза.
Небо потемнело, покрылось россыпью звезд, густой, как толпа на равнине. Звезды вспыхивали одна за другой, будто собираясь послушать музыку, и Найрн играл и пел им, не видя вокруг иной публики.
Звуки ее арфы, точно крошечные сверкающие насекомые, расправляли блестящие золотом крылья и стайками улетали прочь.
Чуть позже надо будет пойти, отыскать луну и выпить с ней кружечку лунного света.
Музыка не лжет. Возьмешь фальшивую ноту — это услышат все. Но слово так легко может менять значение… Вот оно ничего не весит и парит, как звезда, а в следующий миг падает вниз, точно камень.
После его рождения мать уселась у кухонного очага и словно приросла к нему навсегда.
— Музыка не лжет, — заговорил старый бард после недолгой паузы. — Возьмешь фальшивую ноту — это услышат все. Но слово так легко может менять значение... Вот оно ничего не весит и парит, как звезда, а в следующий миг падает вниз, точно камень.
Да как же... появились на свет все эти книги и рукописи? В каком граненом куске янтаря, в каком потайном отделении какого укрытого в тайном месте ларца другие находят то самое слово, с которого начнется предложение, которое затем развернется в абзац. который превратится в страницу. которая перерастет во вторую, а за ней в третью, и так далее. и так далее?
Тогда Найрн начал бродить по ночам тихими городскими улицами – коридорами среди каменных стен, тянувшихся к небу, чтобы заслонять звезды, вместо того, чтобы говорить с ними по примеру древних стоячих камней. Он искал те места, где прошлое сливается с настоящим, где отголоски древних песен еще живут среди ветхих громад заброшенных зданий. Он жаждал общества луны и древних ветров, свистевших в выгоревших окнах и черных проемах, давным-давно лишившихся дверей и позабывших, куда ведут. В таких местах заплутавшие ветры говорили древним языком, а луна плыла над головой, точно пришелица из далеких времен. Казалось, ее бледный луч, создающий тени из пустоты, шарит в руинах в поисках прошлого, которое она помнит, но никак не может найти. Погруженная в грезы, луна не могла разглядеть ни большого современного города, ни кораблей, приводимых в движение машинами, ни пыхтящих паровых трамваев. С этой луной было о чем поговорить, и часто Найрн так и делал, устроившись на куче щебня, сжимая бутылку в одной руке и опершись на другую.
Он думает, что, купив соль, можно владеть морем. Нет ничего опаснее человека, который считает, что власть принадлежит только ему.
... Если имя обладает особой силой - а так оно и есть! - то прежде, чем назваться им, нужно хорошенько убедиться, что оно и вправду тебе подходит. (Патриция А. Маккиллип "День именования")
Куда бы ты ни шел, ты забираешь с собой себя.