Цитаты из книг
Плохие времена вынуждают к подвигам.
Харьков, осень 1943-го. Оккупация позади, впереди — сложный период восстановления. Спешно организованные группы специалистов — архитекторы, просветители, коммунальщики — в добровольно-принудительном порядке направляются в помощь Городу. Вернее, тому, что от него осталось. Но не все так мрачно. При свете каганца теплее разговоры, утренние пробежки за водой оздоравливают, а прогулки вдоль обломков любимых зданий закаляют нервы. Кто-то радуется, что может быть полезен, кто-то злится, что забрали...
Бывают, знаешь ли, такие истории, где молчать - равносильно лгать. И возраст... Приходит такой возраст, когда - если не ты, ты то кто? - берёшь ответственность за все, даже за некрологи о друзьях.
Харьков, осень 1943-го. Оккупация позади, впереди — сложный период восстановления. Спешно организованные группы специалистов — архитекторы, просветители, коммунальщики — в добровольно-принудительном порядке направляются в помощь Городу. Вернее, тому, что от него осталось. Но не все так мрачно. При свете каганца теплее разговоры, утренние пробежки за водой оздоравливают, а прогулки вдоль обломков любимых зданий закаляют нервы. Кто-то радуется, что может быть полезен, кто-то злится, что забрали...
-Забыть! Забыть - забыться - заболеть... - пробормотал Морской, прямо в одежде и не выключая свет откидываясь на подушки. Бывали в жизни такие вещи, копаться в которых не стоило. Столкнулся однажды - резануло, поболело - и срочно забывай. Наращивай вокруг прочный слой житейских забот и рабочей суматохи, живи, забыв, не думая и не вспоминая... Морскому было больно, но, вместе с тем, он понимал, что все происходящее - логично и справедливо. Любое чудо хорошо лишь в сказке
А в жизни скоротечные сюжеты и удивительные повороты чаще на поверку оказываются вредными пустыми фантазиями.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые....
Глядя на эту парочку, вслушиваясь в их реплики, наблюдая за пластикой, притаившийся за колонной Владимир Морской испытывал одновременно и острое умиление, и глухую боль. Оба белесые, чуть сумасшедшие, влюбленные, одухотворенные и старательно изображающие взрослых людей... В первый миг это все вызывало улыбку. Боль же появлялась оттого, что у самого Морского ничего подобного не вышло и уже никогда не выйдет. Избыток опыта и понимание человеческой психики ставили крест на способности так безоглядно увлекаться.
Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев. Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный...
Ирина отличалась некой холодностью и высокомерием, оттого мало с кем дружила. Но если уж дружила, то делала это со всей душой, всеми силами стараясь помочь друзьям и поделиться с ними всем хорошим, что имела в этом мире.
Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев. Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный...
Коля, тем временем все листал досье и тонул в собственных воспоминаниях. Ирина была удивительно красивой и при этом отчужденно - холодной. Это даже не Коля решил - хотя когда-то он чуть в неё не влюбился, - это отмечали все, хоть единожды увидевшие Ирину. Даже Морской про что - то правильное говорил : "Идеально, как черты лица моей супруги".
Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев. Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный...
Морской застыл, внимая вдруг окатившей его волне тепла и благодарности за это напоминание. Действительно, при чем тут переписка и бумаги, когда вот рядом один из самых важных людей в твоей жизни, и скоро, может быть, вам надлежит расстаться, а ты так и не сказал то самое "люблю", которое потом для вас обоих, возможно, будет чем-то вроде стержня среди лишений.
Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев. Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный...
Морской тихонько рассмеялся, обеими руками взяв Ирину за плечи, развернул и подтолкнул к вагону. Не переставая сокрушаться, она послушно взлетела по ступенькам, развернулась и замерла. Он понял вдруг, что годы, прошедшие с первой встречи, совсем её не изменили. Ирина по - прежнему была прекрасна, беззащитно и... Непоправимо одинока.
Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев. Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный...
Произведения не в ответе за авторов. А вот читатели - Да. В ответе за рассказы, которые полюбили....
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством....
-Прогонять рифмы? - удивилась Света. - Ой, да это легче лёгкого. Вздохни глубоко, скажи : "Раз-два-три!" - и они разбегутся. Я так всегда делаю, когда ерунда в голову лезет. Другое дело - как их зазвать ю, когда оно не пишется? С этим сложнее.
- Ну, вообще-то я знаю как, - протянул Коля. - Разозлиться мне надо. Или расстроиться. Я заметил, что теперь стихи пишу, только когда сильно из-за чего-то переживаю. Но тут другая проблема :переживалка же у людей не резиновая - как я каждый день по стиху выдавать должен?
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством....
-Я, если честно, думала, вы не такая! - все пыталась поблагодарить Ирину Света. - Ну, вы ведь даже спину держите так, будто все вокруг вам в подметки не годятся... А как разговариваете? Словно вам каждый собеседник миллион должен... И смотрите всегда вдаль и...-тут девушка осеклась,вспомнив, что собиралась высказать балерине восхищение. - Забудьте, что я говорю! Просто спасибо! Я думала, вы не такая, а вы - така-а-я! Хоть и нос вечно задираете и никого из окружающих ни в грош ни ставите и...
-Что? - растерянно переспросила балерина. - А... Ставлю, не волнуйтесь. В грош, конечно, ставлю, - и снова погрузилась в свои мысли...
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством....
Есть вещи, которых нельзя касаться газетными штампами...
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством....
Когда ты врач, то или ежечасно играешь чьей-то жизнью, или бесполезно перекладываешь бумажки. Третьего не дано. Я слишком нервный для первого и слишком гордый для второго....
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством....