«... мужчина был голым, и я видела, что и в мужском плане его явно не обделили...» (и так дважды про разных мужиков)
— Человеческие дети такие шумные, — удивлённо протянул эльф. — Я и раньше удивлялся такой активности у людских детей, но всё равно каждый раз мне кажется это странным. Зачем они лезут в лужи?
— Измерить глубину, конечно же, — ответила я, про себя посмеиваясь.
— Зачем?
— Ну. Весело? — то ли ответила, то ли спросила.
Охтарон посмотрел на меня, причём его взгляде явно читался скептицизм.
— Да?
На это я лишь улыбнулась и пожала плечами.
— Дети, — ответила я так, словно это могло объяснить всё что угодно.
Это элементарная человечность, помогать, если ты можешь помочь. Но делаю я это не потому, что она мне важна или дорога. Как я уже и сказала, во многих из нас это врожденное, помогать. Пусть некоторые делают что-то по мелочи, другие же по крупному, но каждый в своей жизни так или иначе чем-нибудь помог совершенно чужому человеку.
Знаете, бывают такие голоса, которые слышишь и понимаешь, что они просто не похожи на все остальные. Такие голоса будто вибрируют, задевая что-то глубоко внутри. Запоминаются надолго, если не навсегда.
Я хорошо знала, что сделай людям добро сотню раз примут за должное, но стоит один раз оступится, сразу же налетят стервятники. Конечно, не все такие, но многие.
Ингрид бывало пыталась выпытать у меня, почему я так изменилась, ведь раньше была такой славной девочкой. На что я просто молчаливо отводила глаза, вздыхала и говорила, что времена сейчас не те, чтобы быть просто «славной девочкой».
Ладно, сомневаться можно сколько угодно, но нужно либо делать, либо потом разгребать результаты своего отказа. Будут ли они, конечно, не известно.
Даже люди отличаются друг от друга. И я сейчас не про внешность. Я про то, что у них внутри. Вот бывает, смотришь на человека, вроде всё то же самое, а вот и нет. Есть в нём нечто, что отличает, словно что-то идёт у него изнутри, отчего он кажется другим. Более харизматичным, более привлекательным и притягательным. А бывает человек и красив и ухожен, а толку никакого нет. Люди смотрят, любуются, но ничего не испытывают. Будто смотрят на куклу в витрине магазина.
Дети такие существа, которые только что тут, а через секунду уж не пойми где и заняты чем-нибудь весьма опасным.
Работа она вообще имеет свойство выталкивать другие мысли. Когда руки делают, голове меньше заботы.
Двухметровый динозавр на обед — это, конечно, круче, чем чашечка кофе с пирожным
Настроение колебалось от отметки «не трогайте меня, иначе я рухну прямо здесь» до «только попробуй приблизиться, убью и жалеть об этом не стану».
Конечно, со временем возраст брал свое и некоторые дамы слегка поправлялись, но Эруард не помнил ни одной юной леди, обладающей такой… объемистой фигурой.
По идее, он должен был ощутить брезгливость, все-таки он привык к хрупким и буквально невесомым телам. Вот только стоило задуматься об этом, как он понял, что ему интересно было бы узнать, насколько приятно касаться таких впечатляющих форм.
Его глаза сами по себе сползли с лица девушки на ее грудь. Та казалась очень… мягкой.
Аристократка должна быть хрупкой, чувственной, кроткой и бесконечно милой...
в наличии имелся тройной подбородок, весьма пухлые руки, живот-барабан, слабость и противная одышка.
Добрые люди чаще всего ценят чужую жизнь выше своей, причем, особо не задумываясь над этим. Поэтому им просто необходимы эгоистичные друзья, которые будут присматривать за ними.