– Рассказывай, как там на войне?– На войне? Как в любви, если не убивает, то ранит.
Несмотря на то что звездный мальчик увлекся блондинкой, я знала – любовь звездных мальчиков подобна падающей звезде – яркая, но столь краткая, что список желаний не успеешь составить.
-Разве можно любить, когда человек сделал тебе больно?
-Это трудно понять. Любовь запирает боль в какой-то дальней комнате сердца.... Ты знаешь, что боль там, но никогда не открываешь дверь в ту комнату...
<...> Но почему-то перед мамой я очень стеснялась быть новой Стефанией. При мысли, что мама может подумать, будто я изображаю здесь из себя ту, кем не являюсь, мне было очень стыдно.
— <... > Ириски все любят, но с ними велик шанс остаться без пломб.
— Ты никогда не думала, что он просто не для тебя? Может, судьба снова и снова пытается тебе это показать? А ты упрямишься!
— А ты никогда не думал, что каждый человек — сам для себя — и есть судьба! Я не привыкла полагаться на случай и ждать милости небес. Если мне что-то нужно, я просто иду и беру. И это моя судьба. Денис нужен мне.
— Радость Лии - это всегда её личное торжество чьего-то фиаско, — фыркнула Кира.
<...> Люди любят, когда грешники каются. А грешникам - им что, одним грехом больше, одним меньше - в сущности, не имеет значения.
— Денис Лисицын - адская смесь авантюризма, двуличия, бесстыдства, избалованности, хитрости, беспринципности, аморальности и высокомерия.
— <...> Что, непросто, да, любить человека, чей внутренний мир пугает тебя?
— Не понимал своей тяги к тебе. Я думал, что влюбился в солнечный лучик. И я боялся, что этот свет растворится в моей тьме. Но я ошибся... Ты не свет.
— А кто?
— Ты - это я, только в белом, — и он жадно поцеловал меня.
<...> Сердце болезненно сжималось, а в животе щекотало что-то лёгкое и воздушное. Может, это бирка нового сиреневого свитшота тёрлась о кожу или бабочки в предсмертных конвульсиях трепыхались внутри, а может, гамбургер никак не мог перевариться.
— Дура! — крикнул он. — Люди дорожат тобой, пока ты можешь им что-то дать. <...>
— Конечно, найдётся. Но понравится ли он тебе, это уже совсем другая история. Фразу "Люби меня такой, какая я есть" придумали коварные красотки, чтобы было поменьше конкуренток, ухаживающих за собой и с лёгкостью покоряющих сердца мужчин.
Время как карусель, одним достаточно недолгого кружения, а кому-то нужно, чтобы карусель не останавливалась.
Если ты поступила дурно с кем-то, кто, по твоему мнению, этого заслуживал, то могла бы так поступить с кем угодно. Думаешь, все сразу рождаются плохими? Нет. Просто с каждым не тем поступком человек все меньше придумывает для себя оправданий. А однажды оправдания не тем поступкам становятся не нужны. Потому что в твоем понимании эти поступки совершенно нормальны. Вслед за своими поступками меняемся и мы!
– Удивительно, почему люди, даже зная, что концовка грустная, перечитывают некоторые книги?
Я ответила:
– Она грустная, но оставляет читателю надежду. Героев ждет новый день… и если захотят, они все изменят!
Блеск некоторых людей поистине ослепляет, отупляет и, как итог, уничтожает.
LI$: "Гадость, сказанная с улыбкой, - это шутка. А гадость, сказанная с серьёзным видом, - это оскорбление".
— Но я не заметил, чтобы ты попыталась что-то изменить. Ты упрямо веришь, что люди должны воспринимать тебя такой, какая ты есть, не лучше, не хуже. Но если это не работает? Ты не нравишься им такой, какая есть.
— И что мне теперь, — я вскочила, роняя табурет, — убиться об стену? Они мне, может, тоже не нравятся! Но я не опускаюсь...
— Вот! — вскричал он. — Твоя проблема в этом слове "опускаюсь"... Забудь. Нет низкого и высокого. Есть угнетатели и угнетённые, ты не опускаешься, тебя опускают! Сними норы с глаз и кандалы морализаторства с рук. С развязанными руками проще защищаться.
— Боитесь летать? Я вытерла ладонями мокрое от слёз лицо и тихо промолвила: — Полёты - не для меня.
...даже чайка с помойки, при правильном освещении, на какой-то миг кому-то может показаться орлом.
Иной раз, чтобы тебе позволили быть человечной, на какое-то время от человечности приходится отказаться.
Если прощать людей лишь для того, чтобы это прощение потом всякий раз вытаскивать как туза из рукава в каждой спорной ситуации, лучше никого не прощать.
— ... Нельзя долго носить в сердце огорчение, от этого оно чернеет!