Многое попадает в тень между ярким светом незаконного и утешительной темнотой дозволенного.
...требуется немалая стойкость, чтобы принимать благодеяния друга. Часто обиженным оказывается не дающий, который несмотря на утрату земных связей, обретает благословение небес и радость приношения даров, а тот, кто, имея немного, должен принимать больше, чем может предложить взамен.
Весна придёт. Только ждать, кажется, очень долго.
Только это было не зря, потому что мы помним.
Умирающие деревья – это очень грустно. Я спросила библиотекаря, и она дала мне «Юного натуралиста», в котором я прочитала подробнее. Болезнь завезли из Америки с грузом бревен, это грибковое заболевание. Почему-то от этого еще сильнее думается, что ее можно вылечить. Все вязы – один вяз, они клоны, вот почему все они гибнут. В популяции нет естественной сопротивляемости, потому что нет изменчивости. Близнецы тоже клоны. Глядя на вяз, никогда не подумаешь, что он – часть всех остальных. Увидишь отдельное дерево. Так же и на меня теперь смотрят: видят отдельного человека, а не половину близнецовой пары.
He saw a smile deep in his father`s fading eyes, which was replaced by peace, and then, last, as always, a profound surprise. However many times Penn saw this he never became accustomed to it. He often wondered what there was beyond the gate of death that, however prepared the dying dragon was, it should always astonish them.
Теперь уже поздно. Я вырасту, а она нет.
...то, что в мужчине выглядит как «он сделал все, что мог», в женщине выглядит как пренебрежение своими обязанностями.
В каком-то смысле деньги - это свобода, но не сами деньги, а выбор, который они дают.
Поражаюсь, какие громадные вещи удаётся иногда упустить из виду.
Наверное, можно сказать: бывают дни, когда лестницы - беда, а бывают - когда пытка.
Бывают и более странные причины жить.
Солнце то выходило, то пряталось, как бывает под конец осени, когда свет такой странный, будто все цвета видишь из-под воды.
Нельзя взять что-то существующее само по себе и сделать из него замену чему-то другому. Вернее, можно, но нельзя это навязывать.
I never really understood how wonderful it was to always have someone to talk to who would know what you were talking about, and someone to play with who understood the kind of things I wanted to play.
Классовые отношения совершенно неосязаемы, их влияние не поддается научному анализу и как бы не существует, но действует мощно и неотступно. Вот видите – как волшебство.
Волшебство ли это? Да, своего рода волшебство, но большей частью чтение своей книги.
Tolkien understood about the things that happen after the end. Because this is after the end, this is all the Scouring of the Shire, this is figuring out how to live in the time that wasn’t supposed to happen after the glorious last stand.
Мы машинально направились вниз, к книжному, как будто ноги сами несли. Я им об этом сказала.
— Библиотропизм, – улыбнулся Хью. – Как у подсолнухов гелиотропизм, они поворачиваются на солнце. А нас притягивают книги.
Считайте это мемуарами. Считайте, что это мемуары из тех, которым в будущем грозят ужасающие разоблачения, когда обнаружится, что автор лгал и все были не того цвета, пола, класса и вероисповедания, как он утверждал.
— Арлингхерст — одна из лучших в стране школ для девочек, — сказала одна из них.
— Мы все в нее ходили, — подхватила другая.
— Самые веселые времена, — закончила третья.
Они, как видно, привыкли размазывать любую фразу на всех.
У меня были книги, новые книги, и пока их хватит, я все что угодно вынесу.
Когда-нибудь я над этим буду смеяться – обещала я себе. Буду смеяться над этим вместе с людьми такими умудренными и умными, что пока мне их даже не вообразить.
Думаю, для библиотекаря книга - не самый подходящий подарок.
The thing about Tolkien, about The Lord of the Rings, is that it’s perfect. It’s this whole world, this whole process of immersion, this journey. It’s not, I’m pretty sure, actually true, but that makes it more amazing, that someone could make it all up.