— Ты потащила парня на охоту? — сдержанно уточнил Эсхард. — На виверн?
— Да какая охота? — поморщилась я. — Так, по лесу прогулялись, а тут виверна из кустов выскочила. Не пропадать же добру.
— Ты не желаешь кейриму наследников? — с подозрением уточнила я.
— Да как бы я посмел.
— Никогда не подумала бы, что ты воскреснешь ради денег, — искренне удивилась я.
— Спасибо. Вы душка, — улыбнулась она, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках.
Полагаю, в моем случае «душка» все-таки было производным от «душной». С другой стороны, никто в здравом уме душевным человеком меня не назовет, и в покои я ее приглашать не стала.
Благодарности, как ложка к столу, хороши вовремя.
- Это что? - наконец уточнил он, подняв взлохмаченную после сна голову.
- Работа, господин Лунецкий.
- Как неприятно прозвучало, - пробормотал Ян.
Характер не перерисуешь карандашиками.
Мы в ответе за тех, кого опоили.
Сумасшедшие всегда думают, что нормальные именно они, а мир вокруг сильно сдвинутый.
в любой непонятной ситуации – ложитесь спать!
– Госпожа Тэйр! – в дребезжащем голосе появилась неожиданная сила. – Ваш дед в гробу сейчас перевернулся!
– Деда кремировали, – вырвалось у меня. – Наверное, родители подозревали, что когда-нибудь я начну изучать северные диалекты, и подстраховались.
Не задавать вопросов, ответы на которые наверняка не понравятся.
Не подслушивать чужих разговоров, если не хочешь узнать о себе правду.
Не верить людям на слово.
- С тебя полторы тысячи, - объявила я Кирану.
- Сколько? - не поверил он. - Ты кто, королевский зельевар?
- Нет, но стремлюсь им стать, - ответила я.
- У тебя есть добровольцы? - дослушав меня, недоверчиво протянул он.
- Они не знали, что яаляются таковыми.
Любовь – не унижает. Она делает нас совершеннее.
Стоило признать, что мужчина выглядел неплохо: отмылся, побрился, причесался… взбесился.
— На нас все пялятся, — пробормотала я, обращаясь к Макстену.
— Конечно, ты одета, как блудница.
— А ты несешь череп! — огрызнулась я.
«Осторожно! В замке злая метла, зомби пенсионного возраста и странный ученик чернокнижника!»
– Он пьян и намертво замерзнет в сугробе, – пророчески предрекла я.
– Завтра вызовем могильщиков.
– Мы должны бежать, – науськивал сообщницу Ирвин. – Потому что, когда она закончит готовить, то заставит пробовать нас. Она всегда так делает: со странной улыбкой по дому ходит и ищет, кого накормить, а глаза, как у серийного маньяка. Мурашки по телу бегут…
— Если что, в перину на моей кровати зашиты сто крон.
— Зачем ты мне это говоришь? — не поняла я.
— Вдруг мы не долетим.
— Полагаешь, в этом случае мне повезет больше всех?
Из двух туфель нашлась только одна. Вторая исчезла. Никак сумела скрыться от похитителей.
За занавеской не пряталась, но и лицом к стеклу, понятно, не припадала. Из-за тугого корсета я в принципе могла припасть разве что в обморок.
К слову, ты в курсе, что перед твоим именем цепенеют люди?
– Конечно, – хмыкнул он.
Со знанием дела Ивонна цокнула языком.
– Все-таки репутация дороже любых денег.
А Раиса расстаралась: от души потёрла мне щеки пуховкой с красными румянами…
Некоторое время в обалделом молчании мы разглядывали в зеркале румяную боярскую дщерь. Было очевидно, что визажистом горничной никогда не стать.