"А ведь не зря говорят, будто едва знакомый человек может изменить всю твою жизнь."
-Знакомо тебе такое чувство, когда все вокруг счастливы, полны надежд и оптимизма, а ты бы с удовольствием разбила что-нибудь вдребезги, и перед глазами у тебя - одни только тучи на горизонте? - <...> - При каждом смешке тебе хочется встряхнуть других изо всех сил и разразиться сотни раз прокрученными в уме речами о…
Семьи — это книги, написанные кровью. И чем ближе к концу, тем хуже помниться начало. Иногда первые страницы практически погребены под тяжестью последующих, но любой книге крови необходимы целиком все страницы, все до одной, со всеми их недостатками, — без них она будет неполной.
– У тебя татуировка на затылке, – сказал он. – Я еще раньше обратил на нее внимание – когда ты входила в таверну. Это крест?
– Звезда с четырьмя лучами. Звезда Горечи. Я ищу ее уже много лет, и когда-нибудь все-таки найду.
– Вряд ли. Она ведь сзади, а ты смотришь вперед.
Она удивленно уставилась на него. Ни разу за все годы, минувшие с тех пор, как она наколола эту татуировку на Тарагантуме IV, ей не приходила в голову подобная мысль. А ведь в этом вся злосчастная суть ее бездарно растраченной жизни. Сколько раз она теряла из виду стоящие цели? И сколько раз бросала все, что имела хорошего, и лишь задним числом понимала, что в очередной раз проморгала свое личное спасение?
– Ну, это скорее что-то вроде символа, – пробормотала она. – Не надо понимать буквально.
– Дочь, – сказал он. – Я рад, что мы наконец-то так близки.
Под лезвием кинжала выступила кровь – тоненькая струйка, почти незаметная на его разукрашенной синяками и кровоподтеками коже.
– Отец, – сказала она.
– Значит, ты сейчас меня убьешь.
Она надавила на кинжал, пока не почувствовала, как под металлом трепещет трахея. И лишь тогда отняла лезвие.
– Нет.
– Я думал, ты сильнее.
– Я сильна именно потому, что этого не сделаю.
Когда знаешь, что скоро умрешь, чувство опасности притупляется.