Светлые эльфы высокомерно взирают на темных, те платят им тем же. А если ты родилась от смешанного брака, и от темной эльфийки в дополненение к белокурым волосам и целительскому дару получила симпатичные клыки и хвост?.. Правильно, светлый родитель-сноб наверняка отправит тебя к темной родне, пусть под благовидным предлогом, но подальше, с прекрасных глаз долой, так сказать. А отправляясь в путешествие будь готова… оказаться на грани смерти, обзавестись приемным сыночком, стать предметом...
Отлично. Перечитала, все супер.
Мне кажется, или я сплю — это лошвар жутковато хихикает, насмехается надо мной, трясясь всем корпусом.
Обалдеть! Впору взвыть от отчаяния. Дожилась — надо мной даже кони ржут!
- И что ты можешь мне сделать? Матери вашего Наследника! - Продолжала испытывать его терпение и удовлетворять собственное любопытство, не вняв голосу разума.
- Женюсь! - мрачно заявил мужчина. ...
- А это угроза или обещание?
Мозгов нет, жизнь долгой не будет.
- Женюсь! - мрачно заявил мужчина.
Даже дыхание перехватило, но в меня явно вселился неуправляемый дух противоречия - удивлённо приподняла брови и спросила:
- А это угроза или обещание?
Настроение резко упало, даже показалось, что услышала его удар об пол.
- Рейн, я так не могу! Они же знают, зачем мы уходим... - пролепетала я.
Рейн хохотнул:
- Они завидуют! И мне это по душе!
- Рейн, я...
- Ты - моя избранная, жена, в том, чем мы будем заниматься, ничего плохого или постыдного нет. Вон Кервааль только тем и занимается, что делает своей Соаль очередного демонёнка. А если бы она каждый раз думала, что весь клан знает, зачем они ушли в спальню, до сих пор бы старший не появился! - прервал меня Рейн.
Обалдеть! Впору взвыть от отчаяния. Дожилась — надо мной даже кони ржут!
— И со сколькими из них ты уже спал?
Муж нахмурился и прорычал, нависая надо мной:
— Я — мужчина и мне три тысячи лет, Хель. Или ты считаешь, я должен был соблюдать целибат в ожидании тебя?
— Нет, не должен! Но пожирать взглядом чужую задницу при живой жене — это нормально? — Рейн замер и явно смутился, не зная как оправдаться.
А я, чувствуя новый прилив ярости, прошипела:
— Запомни, любимый, чтобы выжить здесь и помочь выжить моему ребенку, я буду учиться у тебя всему! И изменять тоже научусь, если хоть раз покажешь!
Мой демон, отметив этот интерес, недовольно зарычал, а его сила бесконтрольно выплеснулась наружу, словно ошпаривая, придавливая, вызывая тошноту.
— Да я только посмотрела… — выдохнула в оправдание.
— Я — тоже, но ты мне за это чуть достоинство не откусила! — припомнил муж. Пикантная подробность вызвала потрясение на лицах темных, а я, вспомнив, как это было, весело рассмеялась.
— Я надеюсь, Хельвина, ты умеешь держать язык за зубами?
— Естественно, Повелитель! — саркастически хмыкнула я. — Учитывая, что на кону спокойствие и благополучие моей семьи: мужа, приемного сына… и даже ваше. Меня можно обвинить в наивности и излишней доверчивости, но не в глупости. А уж с тех пор, как я познакомилась с демонами, наивность и доверчивость умирают в страшных муках. Да вы их добили буквально в эту минуту!
— Мне жаль, любимая, что тебе пришлось так рано повзрослеть, — прошептал Рейн мне в волосы, прижимая к себе.
Отвечая, посмотрела ему в глаза:
— Я потеряла лишь иллюзии, а приобрела любовь самого лучшего мужчины Тирэя и, — бросив мрачный взгляд на Хемвааля-старшего, — любовь и привязанность самого чудесного мальчика на свете. Это ли не главное?!
— Хель, позволь представить тебе главу клана защитников и отца Дартвааля — эро Сейнвааля.
— Я попросил Сейнвааля лично подобрать телохранителей тебе и наследнику.
— У вас есть какие-либо особые пожелания в отношении вашей охраны, ара Хельвина?
— Мне важно, чтобы Хема охраняли самые сильные, самые преданные и самые опытные защитники, — наконец отмерла я, решив временно отложить собственные проблемы для решения столь важного вопроса.
— А для вашей личной охраны есть какие-то пожелания?
— Пусть они будут сильными и красивыми — это так возбуждает…
Все-таки меня прорвало! В груди мужа родилось глухое рычание, а руки на мне окаменели, сжимая словно тисками. Сейнвааль тут же спрятал улыбку за бесстрастной маской, но глаза все равно продолжали смеяться. Рейн же прорычал главному защитнику:
— Самых страшных, сильных и молчаливых, эро Сейнвааль! За их преданность отвечаешь головой!