Жизнь соткана из мгновений, впечатлений, ассоциаций. Мало кто их запоминает во всех подробностях. Но Джейн Фэйрчайлд всегда обращала внимание на детали. И Материнское воскресенье 1924 года, день, когда разбился в автокатастрофе Пол Шерингем – ее любовник – она запомнила во всех подробностях, вплоть до звуков и игры теней, запахов и ощущений. И именно в этот день перестала существовать сирота-служанка Джейн и появилась известная писательница, которой предстоит долгая, очень долгая жизнь, в...
Джейн вышла из библиотеки, слушая, как по пустому дому разносится разнообразное тиканье напольных и стенных часов. Больше в доме не было слышно ни звука. Снаружи весь мир пел и сиял. А здесь, внутри, все казалось каким-то приглушенным, приостановившимся, замурованным в четырех стенах.
И разве имеет какое-то значение, если вы отмечаете свой день рождения в «неправильный» день? Если на самом деле вы родились не первого мая, а двадцать пятого апреля, но никогда об этом не знали? И неправильный день стал для вас правильным? В этом была великая правда жизни – ибо реальные факты и вымысел всегда смешиваются, взаимодействуют, подменяют друг друга
Она стала писательницей, и именно потому, что она ею стала, а может, потому что стала она ею из-за того, что ее постоянно мучили вопросы о непостоянстве и переменчивости слов, эта особенность слов никогда не переставала ее волновать. Слово отнюдь не было вещью, конечно же нет. И ни одна вещь отнюдь не была неким словом. Но странным образом слова и вещи становились нераздельны. Неужели все на свете – это просто чья-то великая выдумка?
Может ли в зеркале сохраниться отпечаток чьей-то внешности? Можно ли, глядя в зеркало, увидеть там другого человека? Можно ли пройти сквозь зеркало и стать кем-то другим?
Существовали также выражения «художественная литература» и «художественный вымысел» – и впоследствии именно этим она и будет заниматься, – которые, как могло бы показаться, означают практически полный отказ от правды. То есть чистейший вымысел! Но ведь и чистый вымысел способен содержать – в этом-то и заключается суть и великая тайна художественной литературы – немалую толику правды
Умение говорить правду означает, что нужно быть правдивым не в мелочах, а в самой жизненной сути.
И на что он потратит остаток этого дня? Одну его часть он уже отдал ей, но это крошечная порция не может длиться вечно. Или всё-таки может? Нет, один крошечный эпизод никак нельзя растянуть на целую жизнь.
Нужно просто всегда быть уверенным в себе. Но тогда тебя, конечно же, захлестнет мучительное ощущение зыбкости всего окружающего мира.
Впрочем, Милли вполне могла этого "своего парня" и выдумать. Все равно ведь никто не смог бы усомниться в его существовании или захотеть это опровергнуть. Война служила любым целям.
Представляя себе сидящих за ланчем господ, она словно пыталась представить себе или даже предсказать возможное или вполне реальное будущее. Но ведь таким образом можно было вызвать к жизни и нечто несуществующее.
Ей, например, ни разу не довелось заметить, чтобы мистер и миссис Нивен специально останавливались перед какой-нибудь картиной и некоторое время на неё смотрели. Наверное, картины, как и другие подобные вещи, следовало замечать лишь краешком глаза. А может, они и вовсе существовали исключительно для того, чтобы ими могли восхищаться гости. Или, может, для того, чтобы горничные, протирая рамы и стекло, внимательно рассматривали картины и постепенно становились истинными знатоками живописи.
Жизнь человека, собственно, и является суммой накопленных им вещей.
В браке принимают участие не только умы, но и тела.
Все мы лишь топливо. Рождаемся и постепенно сгораем, причём одни гораздо быстрее других. Да и горим-то мы все по-разному. Но ничего не может быть печальнее, чем не гореть никогда, не быть способным хоть раз воспламениться.
Ведь люди читают книги для того, чтобы спастись и от себя самих, и от тягот собственной жизни, не так ли?