Знаменитый роман Рэймонда Чандлера, чьи книги о частном сыщике Филипе Марлоу не только заложили основы жанра «крутого» детектива, но и стали современной классикой в самом широком смысле. На сюжеты Чандлера сняты несколько эталонных фильмов-нуар, и для многих образ Марлоу прочно ассоциируется с личностью Хамфри Богарта, несколько раз снимавшегося в этой роли. Но Богарт не был первым: еще до его «Долгого сна» были сделаны две экранизации романа «Прощай, любимая» – с Джорджем Сандерсом в 1942 году...
Я ничего не сказал и снова закурил трубку, стараясь ни о чем не думать. Но когда вы не думаете, это всегда придает вам задумчивый вид. Замечено давно и не мной.
- А кто такой Хемингуэй?
- Парень, который все время говорит об одном и том же, пока ты, наконец, не начинаешь верить в то, что он абсолютно прав.
Я кивнул. Ложь кивком все равно ложь, но так лгать полегче.
Двадцатиминутный сон. Прилично. За это время я упустил шайку и потерял восемь тысяч долларов. Ну, а почему бы и нет? За двадцать минут можно потопить крейсер, сбить три-четыре самолета, умереть, жениться, погореть, найти новую работу, вырвать зуб, удалить гланды. За двадцать минут можно даже с постели подняться утром. А если очень постараться, то найти стакан воды в ночном клубе.
Для того, чтобы заниматься политикой, нужны порядочные люди. Но в ней нет ничего, что могло бы привлечь порядочных людей.
- Она хорошая девушка. Но не в моем вкусе.
- Вам не нравятся хорошие? - он закурил новую сигарету и отмахнул от себя дым.
- Мне нужны гладкие, блестящие девочки, крутые и напичканные грехом.
Действуя наугад, прогоришь. Очень скоро проснешься с полным ртом предчувствий или чего-то еще.
О, она очаровательная женщина средних лет с лицом, как ведро с помоями, а если она мыла голову после окончания второго семестра в колледже, то я съем свое запасное колесо вместе с ободом и прочим.
Некоторые парни, - сказал большой человек, - имеют неверное представление о том, когда показывать свою силу.
Я ударил его коленом по лицу. Колену было больно. Он мне не сказал, было ли больно его лицу.
Он улыбнулся в первый раз с утра. Возможно, в течение дня он позволял себе четыре улыбки.
Я чувствовал себя неважно, но не был так болен, как следовало бы после всего пережитого. Состояние, как после постоянной работы за заработную плату.
Фальшивая искренность, слабая, как китайский чай, появилась в ее лице и голосе.
Даже на Сентрал Авеню, видевшей самые экстравагантные наряды, он выглядел настолько естественно, насколько естественен тарантул на праздничном пироге.
Это название звучит, как песня. Песня в грязной ванной.