Каждый одинок. Кругом люди, но все равно человеку страшно.
Смерть — это восковая фигура в гробу...
Близость баптистского молельного дома должна бы придать тебе смелости, но этого не происходит, потому что дом не освещен, и сейчас он такой же холодный и бесполезный, как груда развалин.
Каждый человек для себя — один-одинешенек. Он — единица, единица, входящая в общество, но ему всегда страшно.
Выходит, человек, вырастая, не становится сильным? Взрослым живется не покойней? И нет никакого прибежища?