Выдающийся, значительный роман. Роман, который можно читать и как отдельное произведение, и как своеобразный приквел к opus magnum автора — «Барочному циклу». Роман, обозначивший новый этап в творчестве Нила Стивенсона. Роман-мозаика, в котором переплетены линия детективная и историко-приключенческая, фантастическая, реалистическая — и откровенно сатирическая. В «Криптономиконе» Нил Стивенсон соединяет несколько уровней повествования в единый гипертекст — и создает поразительно удачное и...
— Кто-нибудь из ваших допер, что психологические атаки с криками «банзай» НИ ХЕРА НЕ РАБОТАЮТ?!
— Все, кто это понял, погибли в атаках с криками «банзай», — говорит Гото Денго.
— Многие жалуются, что электронная переписка безлична, наши с вами отношения происходили посредством проводов и экранов. Некоторые говорят, это не сравнить с настоящим живым разговором. Однако мы видим посредством роговицы, сетчатки, оптических нервов и каких-то штучек-дрючек, которые берут изображение с оптического нерва и проецируют в мозг. Неужели слово на экране настолько хуже? Думаю, нет, по крайней мере в этом случае осознаешь искажение. А вот глядя на человека глазами, вы забываете про искажение и думаете, будто воспринимаете его непосредственно.
Проблема с честными людьми в том, что они ждут честности от всех остальных.
УХАЖИВАНИЕУотерхауз прогрызался сквозь экзотические японские шифр-системы со скоростью примерно одна в неделю, но после встречи с Мэри Смит в гостиной миссис Мактиг его производительность упала практически до нуля. Точнее, стала отрицательной, потому что иногда он смотрит в утреннюю газету и вместо открытого текста видит белиберду, из которой невозможно извлечь никакой осмысленной информации.
Несмотря на их разногласия — машина ли Тьюринга человеческий мозг? — надо признать, что Алан без труда написал бы последовательность команд, моделирующих умственную деятельность Лоуренса Притчарда Уотерхауза.
Уотерхауз стремится к счастью. Он достигает счастья, взламывая японские шифры или играя на орга́не. Однако с орга́нами напряженка, и сейчас уровень его счастья целиком зависит от взлома шифров.
Он не может взламывать шифры (т.е. не способен достичь счастья), кроме как в ясном уме. Обозначим ясность ума как Cm , которая нормируется так, чтобы всегда выполнялось соотношение:
где Cm = 0 — полное помрачение рассудка, а Cm = 1 — божественная ясность, недостижимое состояние безграничного разума. Если число сообщений, расшифрованных Уотерхаузом за конкретный день, обозначить как Ndecrypts , то зависимость Cm от этой величины будет выглядеть примерно так:
Ясность ума (Cm ) зависит от множества переменных. Главную из них, сексуальный голод, можно обозначить как σ, по очевидной анатомической аналогии, которую Уотерхауз на данной стадии своего эмоционального развития находит забавной.
Сексуальный голод начинается с нуля при t = t0 (сразу после эякуляции) и растет как линейная функция времени
Единственный способ снова свести его к нулю — организовать новое семяизвержение.
Существует пороговое значения σc , такое, что при σ > σc , Уотерхауз не способен ни на чем сосредоточиться, или, приблизительно
To есть, как только σ превышает пороговое значение σc , Уотерхауз начисто утрачивает способность взламывать японские шифры. Это означает, что он не может достичь счастья (если, как сейчас, поблизости нет орга́на).
Обычно σ превышает σc через два-три дня после семяизвержения:
Значит, для поддержания душевного здоровья Уотерхаузу необходимо кончать каждые два-три дня. Пока это удается, σ демонстрирует классическое пилообразное поведение, в идеале с пиками около σc, закрашенные серым участки отмечают периоды, когда он абсолютно ничего не может сделать для победы над японским милитаризмом.
Вот и вся теоретическая основа. В Перл-Харборе он обнаружил некоторую закономерность, которой поначалу не придал никакого значения. А именно, что семяизвержение в борделе (т.е. осуществленное с участием настоящей человеческой женщины) снижает уровень σ куда значительнее, чем то, которого Уотерхауз достигает, работая руками. Другими словами, уровень сексуального возбуждения после оргазма не всегда равен нулю, как постулировала изложенная выше наивная теория, но соответствует некой величине, зависящей от того, кончил он самостоятельно или с посторонней помощью: σ = σ-self после мастурбации, но σ = σ-other после публичного дома, причем σ-self > σ-other. Это неравенство во многом определило успехи Уотерхауза во взломе японских шифров на станции Гипо, где доступность большого количества публичных домов позволяла ему дольше держаться между оргазмами.
Обратите внимание на двенадцатидневный период 19—31 мая 1942 года с единственным перебоем в производительности. Можно утверждать, что в эти без малого две недели Уотерхауз единолично выиграл битву за Мидуэй.
Если бы он задумался об этом тогда, то обеспокоился, потому что из σ-self > σ-other вытекают неприятные следствия, тем более что значение этих величин по отношению к σc непостоянно. Если бы не это неравенство, Уотерхауз мог бы функционировать как вполне самодостаточная и независимая единица. Однако σ-self > σ-other подразумевает, что ясность его ума и, следовательно, его счастье зависят от других людей. Вот подлость!
Наверное, он потому и старался об этом не думать, что уходил от сложностей. Через неделю после встречи с Мэри Смит он понимает, что думать все-таки придется.
Появление Мэри Смит загадочным образом сдвинуло всю систему уравнений. Теперь, когда он кончает, ясность ума не повышается скачкообразно, как ей положено. Он продолжает думать о Мэри. И как прикажете работать на победу?
Он отправляется на поиски борделя в надежде, что старая добрая σother его выручит.
Поручите советскому инженеру сконструировать туфли, и получите что то вроде коробок для обуви; поручите ему сделать из чего убивать немцев, и он превратится в Томаса, его мать, Эдисона.
Гости серьезно кивают. Какая глубина прозрения! Как мудро султан соединяет древнюю традицию и современные технологии!Однако это всего лишь поверхностная аналогия, продолжает султан.Гости кивают еще энергичнее: разумеется, все, только что сказанное, полная мура. Некоторые строчат в блокнотах, чтобы не упустить мысль.
В вопросах же практических бабушка была совершенно беспомощна, надо полагать, изначально. Пока она еще могла водить, то разъезжала по Уитмену в «линкольн-континентале» 1965 года, последнем автомобиле, который ее муж незадолго до своей безвременной кончины приобрел у местной фирмы «Патерсон линкольн-меркьюри». Машина весила примерно две с половиной тонны, а движущихся частей имела больше, чем полная силосная башня швейцарских часов. Всякий раз, приезжая в гости, кто-нибудь из отпрысков мужского пола прокрадывался в гараж, чтобы вытащить измерительный щуп и убедиться, что двигатель непостижимым образом полон чистого, янтарного машинного масла. Как выяснилось, ее покойный муж призвал к своему смертному одру всех здравствующих мужчин рода Патерсон, начиная с прадеда и кончая правнуками, и заключил с ними своего рода пакт: если давление в «линкольне» упадет ниже указанного или техобслуживание еще в чем-нибудь подкачает, они мало что попадут в ад — черти, как в «Фаусте» Марло, утащат их прямиком с толчка или с заседания совета директоров. Он знал, что для его жены шина — в лучшем случае нечто такое, что мужчина должен, выпрыгнув из машины, героически поменять под восхищенным взором из-за стекла. Материальный мир существовал исключительно для того, чтобы окружающим мужчинам было чем занять руки, причем, учтите, не ради практической пользы, а чтобы бабушка могла вознаградить их своей улыбкой или повергнуть в прах смутным намеком на недовольство. Система работала замечательно, пока рядом и впрямь были мужчины, то есть до смерти мужа. С тех самых пор партизанский отряд механиков неотступно следил за бабушкой и время от времени угонял «линкольн» с церковной стоянки во время воскресной службы, чтобы тайком поменять в гараже масло. То, что автомобиль четверть века проездил без ремонта — даже бензин заливать ни разу не пришлось, — лишний раз убеждало бабушку в том, какими забавными глупостями утруждают себя мужчины.
В комнате несколько десятков живых тел, каждое — большой мешок с потрохами и жидкостями под таким напором, что проткни — брызнет на несколько метров. Каждое выстроено на арматуре из двухсот шести костей, соединенных исключительно ненадежными суставами, которые обычно скрипят, хрустят и щелкают. Вся конструкция обтянута мясом, раздута пульсирующими воздушными мешками, пронизана гордиевой канализацией, в которой булькают кислота и сжатый газ, насыщенные ферментами и растворителями. Их вырабатывают вонючие куски генетически запрограммированного мяса, расположенные по всей длине гибких шлангов. Куски пищи конвульсивно проталкиваются по склизкому лабиринту, разлагаясь на газ, жидкость и твердое вещество, которые надо регулярно выводить наружу, иначе человек отравится и умрет. Сферические, наполненные гелем емкости поворачиваются в слизистых шарнирах. Бесчисленные фаланги ресничек отбиваются от посторонних частиц, закукливая их в клей, чтобы потом выбросить. В каждом теле мышца гонит нескончаемый, циркулирующий поток сжатой жижи. И, несмотря на все это, пока султан говорит, тела не издают ни одного звука. Такое можно объяснить лишь властью мозга над телом и, в свою очередь, властью культурного воспитания над мозгом.
Если вы хотите, чтобы ваши тайны вас пережили, то, выбирая длину ключа, вы должны быть футурологом. Вы должны предвидеть, как будут в это время развиваться компьютеры. Вы должны разбираться в политике. Если весь мир превратится в одно большое полицейское государство, одержимое распутыванием старых тайн, то задача разложения на множители больших составных чисел может быть решена ударными темпами.
Что Уотерхаузу нравится в британцах: когда они ни черта не понимают в твоих словах, то хотя бы допускают, что дело в них самих.
Аспиранты же существуют не для того, чтобы учиться. Они нужны, чтобы избавить профессуру от утомительных повинностей, вроде того, чтобы учить студентов и заниматься наукой.
Способность понять технический текст – привилегия. Она дается образованием, которое доступно лишь членам элиты. Вот какой смысл я вкладываю в слово «технократ».
Иногда лучше желать, чем получить.
Если ты не можешь отлить при чужих, значит, ты чересчур озабочен тем, как занять достойное место в жизни.
Однако подразделение 2702 — совсем другая песня. Даже рядовым раздают «томпсоны». А на случай, если кто-то еще не поверил в серьезность задания, — ампулы с цианидом. Последний скепсис развеивает лекция полковника Чаттана о том, как правильно застрелиться. («Удивительно, сколько вполне толковых ребят запарывают эту внешне простую процедуру».)
ЗАДАЧА: В[название компании], по нашему глубочайшему убеждению, [делать то-то и то-то, что мы собрались делать] и увеличивать прибыль акционеров — не просто взаимодополняющие виды деятельности; они неразрывно связаны.ЦЕЛЬ: Увеличить прибыль акционеров[делая то-то и то-то].ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ (отпечатано на отдельном листке, красным по желтому): Чтобы приблизиться к этому документу, вы должны быть умны, как Иоганн Карл Фридрих Гаусс, ловки, как слепой чистильщик сапог из Калькутты, непреклонны, как генерал Уильям Текумси Шерман, богаты, как английская королева, непрошибаемы, как фанаты «Ред Сокс», и способны в случае надобности принять командование средней подлодкой с ядерными ракетами. В противном случае уничтожьте его как высокорадиоактивные отходы и обратитесь к квалифицированному хирургу с просьбой ампутировать вам обе руки по локоть и удалить оба глаза. Это предупреждение необходимо, потому что однажды, лет сто назад, одна маленькая старушка из Кентукки вложила сто долларов в компанию по производству сухофруктов, которая обанкротилась и вернула ей только девяносто девять. С тех пор мы у правительства под колпаком. Если вы пренебрегли вышесказанным, читайте дальше на свой страх и риск — вы точно останетесь без единого цента и до конца жизни будете отбиваться от термитов в лепрозории на берегу Миссисипи.Все еще читаете? Отлично. Теперь, когда мы отпугнули слабаков, давайте перейдем к делу.КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Мы соберем[столько-то денег], потом[сделаем то-то и то-то] и увеличим прибыль акционеров. Хотите подробности? Читайте дальше.ВСТУПЛЕНИЕ:[Этот тренд], о котором знает каждая собака, и[тот тренд], такой невероятно заумный, что вы сейчас, вероятно, впервые о нем прочли, вместе с[во-о-он теми трендами], которые на первый взгляд кажутся совершенно несвязанными, привели нас к (защищенному коммерческой тайной, патентом, авторским правом и торговой маркой) прозрению, что мы можем увеличить прибыль акционеров[делая то-то и то-то]. Нам потребуется $[крупная сумма] и[довольно скоро] мы превратим ее в $[еще более крупная сумма], если только не[рак на горе свистнет].ДЕТАЛИ:Стадия 1: Приняв обеты трезвости и безбрачия, сменив все наше материальное достояние на холщовое рубище, мы (см. прилагающиеся резюме) переедем в скромный комплекс из поломанных картонных коробок в центральной части пустыни Гоби, где земля настолько дешевая, что нам еще станут приплачивать, и прибыль акционеров начнет расти еще до начала настоящей работы. На дневном рационе, состоящем из горсти сырого риса и чашки воды, мы начнем[делать то-то и то-то].Стадии 2, 3, 4, … n — 1: Мы будем[делать то-то и то-то], неизменно увеличивая в процессе прибыль акционеров, если только[Земля не столкнется с метеоритом диаметром в тысячу миль, в каковом случае некоторые допущения придется пересмотреть: см. табл. 397—413].Стадия n: Еще не высохнут чернила на наших нобелевских дипломах, как мы конфискуем имущество конкурентов и тех идиотов, которые вложились в их жалкие фирмы. Самих конкурентов мы продадим в рабство. Вся прибыль поступит акционерам, которые вряд ли это заметят, потому что, как явствует из табл. 265, компания к тому времени будет круче Британской империи эпохи расцвета.ТАБЛИЦЫ:[Множество листов, заполненных убористыми цифирками и снабженные для наглядности графиками, которые все экспоненциально взлетают до небес, если не считать некоторых псевдослучайных колебаний, введенных для большего правдоподобия.]РЕЗЮМЕ: Посмотрите «Великолепную семерку», там есть все, что необходимо о нас знать. По-хорошему вы должны сами приползти на коленях и со слезами выпрашивать привилегию платить нам зарплату.
Там, где я рос, единственным развлечением было запоминать число «π».
Дети маленькие и норовят брызнуть во все стороны, взрослые сосредоточены на том, чтобы этого не допустить, в итоге группа движется примерно как мешок такс по направлению к куску мяса.
Его всегда странно, болезненно завораживали женщины, которые курят и много пьют. Ами не пьет и не курит, зато целыми днями торчит на солнце, не думая о раке кожи, что помещает её в ту же категорию людей, слишком занятых жизнью, чтобы беспокоиться о её продолжительности.
- Сержант! Приехали! – зовет рядовой Фланаган. Еще не проснувшись, Шафто отмечает, что голос у рядового Фланагана спокойный, значит, на них не напали.
Шафто открывает глаза в тот самый миг, когда с открытого кузова срывают брезент, и видит над собой голубое итальянское небо, разорванное по краям ветками деревьев.
- Бл*! – говорит он.
- Чего такое, сержант?
- Я всегда так говорю, когда просыпаюсь, - отвечает Шафто.