В своем первом деле молодой полицейский Вик Маршаль встречается с самой темной стороной профессии следователя. Он погружается в темный мир, сталкивается с настоящими монстрами. Декоратора Стефана Кисмета всегда преследовали видения, смутно предвещающие будущие события, но на сей раз его видения выстраиваются с ужасающей логикой: ему снится мертвая девочка, у него откуда-то взялось оружие, его разыскивает полиция. Пути Стефана и Виктора пересекаются. Но один из них еще ничего не видел, другой не...
Тех,кто ищет,можно найти,а вот тех кто нашел, — еще поискать
Какой преступник задержится на месте преступления, кроме отъявленного садиста?
Боль нельзя рассказать или описать. Ее можно только пережить или увидеть.
Все мы врём, когда приходит день
Он убивал людей, делая все, чтобы они не погибли.
К сожалению, в жизни все совсем не так. Что прошло — то прошло. Так уж устроено...
У чтения есть одно магическое свойство: оно позволяет двигаться во времени вспять. Ничто не мешает вам, уже приблизившись к концу книги, снова вернуться к первым главам и найти героев такими, какими они были час, месяц, а может быть, и годы тому назад.
К сожалению, в жизни все совсем не так. Что прошло - то прошло. Так уж устроено...
Монстров из людей делает не болезнь, а общество.
Боль полезна. Без нее мы бы умирали, не получив сигнала о ранах и повреждениях...
Убийца, у которого вместо мозгов черт знает что, – дурной признак.
... он вытащил заветный спичечный коробок и посмотрелся в зеркало. К чему держать себя в рамках, соблюдать дисциплину, если любой может вот так взять и умереть где угодно, когда угодно, даже в утробе матери, в самом безопасном и защищенном месте в мире? Зачем лишать себя радостей и мучить воздержанием, если все равно кто-то другой будет решать, жить тебе или умереть? Бывает, что люди курят по три пачки в день и спокойно умирают от старости. А бывает, что молодые, сидя за уроками, погибают от кровоизлияния в мозг. Маленькие дети заживо сгорают во время пожаров. Кто все это решает? И почему?
Боль - вещь полезная. Она предупреждает наш организм об угрозе.
Руки - продолжение эмоций.
Как бы ты не выглядел, мне важно только то, что у тебя в душе.
Того, кто рискнёт войти в прозекторский зал, больше всего шокирует открывающийся с порога прямой, откровенный вид распростертого тела под яркой, не дающей тени хирургической лампой. И разрезанное, выпотрошенное человеческое тело производит впечатление некоей окровавленной ложбины, где после перенесённых потрясений плоть - уже и не плоть вовсе, а просто органическая руина.
Монстров из людей делает не болезнь, а общество.
Полицейские не относились к тому типу людей, с кем модно говорить о предчувствиях. С ними всегда был риск, что слово предчувствие станет созвучно слову преднамеренность.
Несомненно, тот, кто ворует уродов - сам тот ещё урод.
Крик - единственное средство передать страдание в сцене, лишённой движения, это вам любой художник скажет. Крик берет на себя выражение и зрительных, и тактильных, и звуковых ощущений. Он позволяет измерить степень боли. Он возвращает человека в первобытное состояние - состояние зверя, у которого нет другого способа себя защитить, кроме как очень громко зарычать или завизжать. И тогда появится надежда, что хищник его выпустит и ему удастся выжить.
Заставить кого-то кричать означает показать, что ты сильнее и что он в твоей власти.
Люди должны понять, что уродство и непохожесть на других - часть того разнообразия, которое задумал Господь.
Монстры - это те, кто глазеет, кто жадно оборачивается на сбитого на улице человека, кто питается и упивается чужой болью. Общество - вот кто монстр. И оно должно платить.
Недаром говорят, что на этой земле все живое рождается, чтобы страдать.