Все связано, но ничто ни с чем не связано. Эта ваша история - какая-то китайская головоломка.
Моим убежищем стали слова. Я часто уходила одна в школьную библиотеку и писала.
– Красивые люди никогда не считают себя красивыми
-Вздор, моя дорогая, - усмехнулся Островски. - Я никогда, подчеркиваю, никогда не встречал критика, который бы мечтал писать сам. Критики выше этого. Литература - искусство вторичное. Что такое писать? Писать - это составлять слова так, чтобы получались фразы. Этому можно научить даже мартышку!
- Какова же тогда роль критика?
-Устанавливать истину. Давать возможность массам отделять хорошее от ничтожного. Видите ли, только крохотная часть населения способна разобраться сама, что в самом деле хорошо, а что нет. А поскольку сейчас, к несчастью, все неприменно желают судить обо всем на свете и, бывает, возносят до небес полное ничтожество, мы, критики, призваны навести какой-никакой порядок в этом балагане. Мы - полиция интеллектуальной истины. Вот и все.
Чтобы отвлечься, он решил написать очередной критический обзор. Взял, как обычно, последний рейтинг книжных продаж в Нью-Йорке, ткнул пальцем в верхнюю строчку таблицы и настрочил убийственный текст о беспомощном романе, которого в глаза не видел.
На почетном месте всегда заумный роман, за ним - роман интеллектуальный, потом исторический, потом просто роман, и уже потом, совсем под конец, прямо перед розовым дамским романом, - детектив.
«Какое гавно!»
Нельзя вернуться в прошлое, сделанного не воротишь!
«Убив один раз, вы можете убить и второй. А убив дважды, можете перебить все человечество. Границ не остаётся». ⠀
Иногда мне приходило в голову, что я трус. Но, в сущности, такой же трус, как все мужчины. Господь потому и дал нам яйца, что у нас их изначально не было.
– А кем вы работаете?
– Ночным уборщиком на студии “Юниверсал”. Я такой же, как все эти люди, которых ты сегодня видел, Леонберг: меня сожрали собственные мечты. Считаю себя великим режиссером, но чищу сортиры великим режиссерам.
правосудие с его возвышенными принципами – это лишь машина, неспешная и затратная, плодящая вороха бумаг и крючкотворство, из чрева которой даже победители, по сути, не могли вырваться без потерь.
– Если так будет продолжаться, ты так и состаришься в одиночестве, Анна!
Анна расхохоталась и вышла из машины. Если бы ей давали монетку всякий раз, как она слышала эти слова, она бы купалась в деньгах.