Роберт ошалело смотрел на подругу и не верил своим ушам. Это что же получалось? Ему только что дали благословение? Да и при чем тут декрет? Он Марию даже поцеловать не успел…
Представив весы, я сложила в одну чашу всю свою жизнь, а в другой был он. И ведь его сторона оказалась очень значимой, тянущей вслед за собой.
Я же стояла будто в стороне и не переставала удивляться тому, как подруга ловко захомутала парня. Бедняга, если бы он знал, кто расставлял на него капкан…
Но разве можно предсказать свое будущее? Заглянуть наперед, чтобы знать, как поступить? Вот и я не знала
– Знаешь, Эмм, иногда мне кажется, что я зря свою интуицию не слушаю. Она то и дело верещит в голове, а я все на здравый смысл пытаюсь списать, на логику, черт бы ее побрал. А все просто, как оказалось. Попа чувствительней в таких вопросах, а я на ней тупо ровно сижу.
Роберт чувствовал себя негодяем, заигрывая с ней, но то, как она ярко реагировала на каждое слово или движение мужчины, вызывало в нем прилив счастья и капельку адреналина.
– Мне было восемнадцать, я была тощая и с черными волосами. И еще те смоки-айс весом в тонну. Я себя на фотографиях тех времен не узнаю́, а ты говоришь про мужчину! У них память как у золотой рыбки: пукнул и забыл!
– А как там Толик? Не объявился?
Я аж вздрогнула, услышав ее вопрос.
– Вот еще, – возмущенно затараторила, наливая себе новую порцию чуть остывшего чая. – Думаешь, мы ему нужны?
Дарина скривилась и отмахнулась.
– Я так на всякий случай спрашиваю. Вдруг Толику морду придется бить, а у меня маникюр.
Подруга обладала не только экзотической внешностью, благодаря которой всегда имела успех среди мужчин, но и жестким характером командирши, из-за которого мужа у нее так и не было