Юная Веста – талантливая художница, которая видит то, что скрыто от других: то ли нити судьбы, то ли линии жизни… Они часто подсказывают ей сюжеты удивительных картин. Однажды, из-за своего неуемного любопытства, Веста попадает в странный мир, которым правит всесильный и жестокий царь. Кем там станет Веста – домашним зверьком, бесправной рабыней, игрушкой-марионеткой? Или ее место – на троне? Девушка не ищет власти и богатства, она хочет одного: вернуться в знакомую реальность. Но для этого...
он не подозревал, что обиженная и униженная женщина, пусть даже самая бесхребетная, страшнее раненого вепря
Я цареубийца. Плевать! И пусть все потом полыхает синем пламенем, а государство захлебывается в крови. По хрен на политкорректность! Я обиженная и оскорбленная баба, которая пришла мстить, находясь в состоянии аффекта.
Чего только не сделаешь, чтобы не спровоцировать мужика на активные действия. Легче всего было переключить его внимание.
Я понимала, что еще чуть-чуть, и мой мозг, отойдя от инфернального шока, пережитого накануне, наконец, начнет вести себя правильно. Выдавая команды: «Реветь, как все нормальные бабы. Кричать от несправедливости. Бояться за свою жизнь и половую неприкосновенность и молить о пощаде, если меня все-таки решат изнасиловать, расчленить или продать в рабство». Всю свою жизнь я провела в тепличных условиях, под родительской опекой, и сильнейший стресс для меня был в новинку. Я явно подтормаживала с истерикой.
Переминаясь с ноги на ногу, я не знала, как мне сформулировать свой вопрос, не вставляя в него матерные слова. Я хорошо воспитана, и бранные слова из моих уст звучали всего пару раз.
я стала думать о том, что мне делать дальше. Инфантильность шептала, чтобы я не шевелилась и просто плыла по течению, а здравый смысл кричал, что нужно сделать хоть что-нибудь. Я его послушалась.
Я была примерным ребенком. Тихим, спокойным, удобным и инфантильным. Я не курила, не пила, не ругалась матом, никогда не конфликтовала со сверстниками. Большую часть своей жизни окружающие меня вообще не замечали. И всех это вполне устраивало. Но до определенного момента.