Прочла, но герои не мои, скажем так, не зацепили.
Женщина никогда не сможет забыть и простить измену, никогда. Может смириться и жить с этим молча, может врать сама себе и упиваться собственным "великодушием," может негатив нивелировать хорошими, радостными событиями, чувствами, людьми.
Но доверия безусловного уже нет и не будет.
Чтобы простить, надо понять и принять предательство любимого, и отпустить все то, что было пережито после измены. А мы не святые, предателей, почему-то презираем.
Вот и получается, что ломает женщина себя через колено, принижая себя и оправдывая предателя, беря часть вины на себя, убеждая, что он понял, осознал и больше ни-ни. А дальше как получится, может, таки, чудо произойдёт.
— Кто счастливый отец? — беззлобно добивает простым вопросом. Злата на миг замирает, мнется, а потом смущенно делает шаг к медсестре: — Понимаете, он… — Я отец, — произношу невозмутимо, словно внутри и не разлетается все в клочья. Она вздрагивает и испуганно замирает, только сейчас заметив мое присутствие. Забыв как дышать, забираю сына у медсестры, и с жадностью вглядываюсь в маленькое, хмурое личико. Мой сын. — Поздравляю! Счастья вашей семье. Нет никакой семьи. Мы...
Женщина никогда не сможет забыть и простить измену, никогда. Может смириться и жить с этим молча, может врать сама себе и упиваться собственным "великодушием," может негатив нивелировать хорошими, радостными событиями, чувствами, людьми.
Но доверия безусловного уже нет и не будет.
Чтобы простить, надо понять и принять предательство любимого, и отпустить все то, что было пережито после измены. А мы не святые, предателей, почему-то презираем.
Вот и получается, что ломает женщина себя через колено, принижая себя и оправдывая предателя, беря часть вины на себя, убеждая, что он понял, осознал и больше ни-ни. А дальше как получится, может, таки, чудо произойдёт.