— А сейчас? В Салеме есть потомки каждой семьи?
— Да.
— Уверен? — У меня желудок скручивается в узел.
— Да, абсолютно.
Во рту пересыхает. Я знаю, каким будет ответ на очередной
вопрос, но, как мотылек, летящий на пламя, вынуждена
задать его:
— Уже были смерти?
— Семь. Все произошли с тех пор, как ты сюда переехала.
Ты была единственным недостающим звеном.
И прадедушка Джона был одним из умерших.
— Семь? Может, это все?
— Маловероятно, если сравнивать с результатом предыдущих
лет. Если бы пришлось гадать, я бы сказал, что
худшее впереди.
Мне трудно дышать. Я смотрю на бумаги в руках Элайджи,
пытаясь найти, сколько людей умерло в прошлые
годы. Но когда вижу, что в предыдущем году насчитывалось
двадцать пять смертей, жалею, что вообще посмотрела. По‑
жалуйста, пусть папа не будет в их числе. Пожалуйста!
— Итак, значит, это определенно проклятие. Ты же понимаешь,
да? — Начинаю мерить шагами комнату.
Мы перевезли отца из Нью-Йорка поближе к Салему.
От этого не станет хуже? Возможно ли отправить его
обратно?
— Я не знаю.
— Но признаешь, что это больше, чем простое совпадение?
— Это необычно, соглашусь.
— Как ты можешь оставаться таким спокойным?
— Я уже мертв.