Цитата из книги «Стален» Юрий Буйда

...никогда еще русский обыватель не жил так свободно, как в путинской России. Экзальтированные люди тыкают иголками в куклу Путина и говорят, что он – мерзавец и тиран, растоптал идеалы девяностых, а свобода на баррикадах Белого дома обернулась преследованиями инакомыслящих. Но это всего лишь искривления памяти. Личная свобода для обывателя – это возможность жить автономно, не замечать существования начальников и вообще о них не думать. Власть может делать что угодно – имитировать выборы, менять герб и гимн, конституцию, гнобить несогласных. Это все не имеет ни малейшего значения для простого человека. Настоящую ценность имеет только личная свобода. А это совсем другое. Личная свобода – это безопасность. Это возможность накормить, одеть, выучить детей. Личная свобода – это когда ты можешь каждый год ездить с друзьями на рыбалку в Астрахань, а с семьей – в Египет или Турцию. Свобода – это двести сортов колбасы в деревенском магазине и любые книжки. Это – сто телевизионных каналов и торговые центры в любом Мухосранске. В 1991 году бывшие советские люди про личную свободу ничего не успели понять. На смену КПСС в Россию пришли Царь Голод и Царь Страх с бесчисленными армиями уличных бандитов. Путин стал для российского обывателя подлинным Освободителем, новым Александром Вторым. Мы получили все, о чем мечтали поколения русских людей от Пушкина до Бродского. А что касается голосования… старик, да я вовсе не за Путина – я против новых революций в России… Ведь всякая революция у нас устроена таким образом, что у нее есть только один безусловный победитель. Это третьеразрядный чиновник, бандит, военный низкого чина, бывший крестьянин, которого достала деревня, ну или мелкий служащий – сравнительно молодой, не очень культурный, зато очень напористый человек, который откровенно томится в скучном и медленном порядке старого государства… зато когда начальство уходит, приходит он, и уж он то дает прикурить… Интеллигенция в революции, напротив того, всегда в проигравших. Поначалу она торжествует, пытается импортировать на свободное место разные передовые идеи, но потом ей неизменно указывают на дверь, и еще хорошо, если это дверь, за которой отставка или эмиграция. Чаще же – тюрьма, а то и пуля. Тихий русский народ – не та его активная грубая малая часть, что производит из себя чиновников и бандитов, а негромкое бедное большинство, – проигрывает еще больше.