Весь субботний день Роман провел в фонде редких изданий под неусыпным взглядом библиографа, который, видимо, полагал, что приезжий специалист по электронным системам послан специально для того, чтобы повредить старинные книги, не выдававшиеся, судя по формуляру, с одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. На форзацах книг синели печати «проверено». Недоставало только оттиснуть «мин нет». Мин, в смысле подкопов под марксистскую идеологию, в книгах действительно не содержалось, а были забавные наставления на разные случаи жизни. Роман и посмеивался, и призадумывался над иными советами. В прошлом веке, когда книги были изданы, к этим советам относились серьезно. Но сейчас? С детства каждый воспитывался в убеждении, что нет ни бога, ни черта. Непонятно: запретители наверху больше верят в идеологическую действенность этих вот книг, чем в собственное оружие — ленинскую теорию познания? Роман не понимал, почему прячут от людей книги. Даже Ницше или Гитлера. Люди вынесли от Гитлера столько, что вряд ли найдется в Союзе идиот, который, прочитав «Майн кампф», воскликнет «А ведь прав был этот Адольф!» А если и найдется, то сразу будет ясно, чего он стоит. Тоже ведь тест.В науке — это Роман усвоил твердо — прогресс зависит от доступности информации. Засекреченность той или иной области не позволяет, во-первых, другим научным дисциплинам развиваться гармонично, черпать из колодца, забранного решеткой, и во-вторых, для самой этой секретной области наступают не лучшие времена, поскольку отсутствие обмена профессиональной информацией замедляет и ее развитие. Ну, допустим, секретность ракетостроения или ядерной физики можно объяснить вражеским окружением (но ведь не делятся и со своими!). А как оправдать глухую засекреченность работ Фрейда или Шопенгауэра? Если они были идиотами, то читай себе и хихикай, вооруженный знанием подлинного марксизма. Если же ты, читатель, не в состоянии разобраться, где у Фрейда правда, а где заблуждения, то грош цена всем нашим институтам — даром там хлеб едят, если не способны научить главному: способности отличать истину от заблуждения, плохое от хорошего.