— Когда ты потеряла сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и отвозить тебя домой. Пришлось оставить тебя здесь, — отвечает он равнодушно.
— Кто укладывал меня в постель?
— Я. — Его лицо непроницаемо.
— Меня снова тошнило?
— Нет.
— Раздевал меня тоже ты? — Я почти шепчу.
— Тоже я. — Он выгибает бровь, а я отчаянно краснею.
— Мы не… — еле-еле выговариваю я, помертвев от ужаса. Закончить фразу у меня не получается, и я замолкаю, уставившись на свои руки.
— Анастейша, ты была в коматозном состоянии. Некрофилия — это не мое. Я предпочитаю, чтобы женщина была жива и реагировала, — поясняет он сухо.