Он пытался прочитать книгу. Трижды. И трижды засыпал на второй странице. Зато именно так Рудаков понял, что имеет дело с настоящим шедевром литературы, потому что только великие книги действовали на него подобным образом. В «Войне и мире» он вообще дальше первого абзаца не продвинулся, что уж говорить про «Тихий Дон».