Сегодня Шишиге не спалось. Она чуяла какую-то опасность. И хотя своими жуткими воплями давно всех распугала и добилась того, что теперь жила на пшеничном поле одна-одинешенька — на душе у неё было неспокойно. Вторую ночь ей чудилось, что в поле прячется чужак. Вторую ночь она не смыкала глаз, надеясь увидеть и наказать того, кто не устрашился её и посмел сюда пробраться.
Ведь не для того Шишига бежала от своей родни, которая живёт в камышах и питается скользкой рыбёшкой, чтобы делить поле с посторонним заблудшим духом…Погруженная в свои переживания, Шишига совсем обленилась. Она перестала искать себе еду, перестала шуметь в сумерках и даже подумывала показательно утопиться. Водянистого цвета кожа обтянула её кости, глаза впали, волосы потускнели, запутались.
Шишига вспомнила двоюродных сестёр — прекрасных служанок Озёрного духа, выплюнула прутик и, забыв, на время о той опасности, которую в последнее время так явственно ощущала, завыла на луну с неслыханной тоскою.
— Ты чего воешь, красавица? — окликнул вдруг кто-то Шишигу.
Она тут же вскочила — длинный змеиный хвост с жалом на конце, взвился вверх.
— Какая я тебе красавица? — крючковатый бородавочный нос Шишиги задвигался, пытаясь выхватить запах чужака. — Ты что, Шишигу не признал?