...для меня теория игр оказалась весьма полезна, — добавил я, поневоле оправдываясь. — В самых неожиданных областях.— Да? Например?— Дни рождения, — ответил я и тут же пожалел об этом.Саша перестала жевать. В глазах у нее что-то блеснуло мимолетно, словно остальные ее личности навострили уши.— Продолжай, — заинтересовалась она, и я ощутил, как прислушивается вся Банда.— Ничего особенного. Просто пример.— Так расскажи. — Саша вскинула голову Сьюзен.Я пожал плечами. Не было смысла раздувать проблему.— Ну, согласно теории игр, нельзя никому говорить, когда у тебя день рождения.— Не понимаю.— Проигрышная ситуация. Выигрышной стратегии нет.— Что значит «стратегии»? Это же просто день рождения.Челси, когда я пытался ей объяснить, сказала то же самое. «Смотри, — говорил я, — предположим, ты всем расскажешь, когда у тебя день рождения, и ничего не происходит. Это вроде как оскорбительно».«Или, предположим, тебе закатят вечеринку», — отозвалась тогда Челси.«Но ты не знаешь, сделано это искренне или ты своим предыдущим сообщением пристыдил знакомых отметить дату, на которую они предпочли бы забить. Но если ты никому не скажешь, и никто не отметит твой день рождения, то причин обижаться не будет, потому что, в конце концов, никто же не знал. А если кто-нибудь все же поставит тебе выпивку, ты поймешь, что это от чистого сердца, так как никто не станет тратить силы на то, чтобы выяснить, когда же у тебя все-таки день рождения — а потом еще и отмечать его, — если только ты этим людям в самом деле небезразличен».Конечно, Банда лучше воспринимала такие вещи. Мне не потребовалось объяснять на словах; я мог просто обратиться к КонСенсусу и расчертить таблицу результатов: «сказать/не сказать» в столбцах, «отмечали/не отмечали» в строках, неоспоримая черно-белая логика затрат и выгод в самих ячейках. Расчет был неопровержим: единственной выигрышной стратегией оставалось умолчание. Только дураки рассказывают про свои дни рождения.