— Я полюбил другую женщину, — говорит Виктор.
И я роняю ложку.
Звон.
А затем на пол летит и ведерко с мороженым.
Глухой стук. Дверца морозильника медленно покачивается.
— И я… — Виктор тяжело вздыхает, — я так больше не могу, Маш.
Дочери-тройняшки. Выстраданные и рожденные в любви. Дом — полная чаша. Годы борьбы за наше благополучие. Мне и мужу под сорок.
И он говорит, что полюбил другую.
– Что-то случилось? - всполошилась я, заходя в кабинет директора. – Я бы сказал, Мария Ивановна, что случилось ЧП. Пойми меня правильно, в нашей школе за сто лет ее работы такого еще не было, поэтому… – Говорите как есть, Николай Степанович. – Тут показывать надо. Шевцов ткнул пальцем в монитор, щелкнул допотопной мышкой, выводя на экран отвратительного качества видео, на котором, впрочем, я сумела-таки различить наши с Покровским лица. Кровь зашумела в ушах. Я покачнулась. Нет, ничего...