Елена

— Доброе утро, девочки! Если я натворила вчера что-нибудь ужасающее, пожалуйста, скажите мне об этом сейчас, иначе я умру от стыда. Свадьба подруги закончилась потерей памяти… и трусов. И единственный подозреваемый в этой ужасной истории — восточный красавец с горящим взглядом. Он — видный жених. Я — разведенка с ребенком и лишним весом. Между нами не может быть ничего общего. Он мне вообще не нравится! Но, кажется, этот джигит решил доказать мне обратное.

— Вы нашли мою жену? — Да, Захар Александрович. Полный отчёт о её жизни за это время. Я беру папку, разворачиваю её. Страницы скрипят, мелькают фотографии, сухие факты, и вдруг… Дочери. Их двое. Я застываю, пытаясь переварить полученную информацию. — Кто такая Катя? — Младшая дочь. Судя по всему — ваша, босс. Год и семь месяцев. Сердце разгоняется до предела. Не могу в это поверить. Сказала, что ни за что не будет рожать от зека, избавится от ребенка при первой возможности, но сохранила...

— Зачем ты женился на этой замухрышке? Разве я не лучше? — Конечно, лучше, — хмыкает мой муж, пряжка ремня звякает. — Не переживай, этот брак ни на что не повлияет. Жена будет сидеть дома, печь пироги, кудахтать над детьми, а ты навсегда останешься той, к кому я буду возвращаться. Я вышла замуж за мужчину, который в трудный момент подставил плечо помощи. Помог не съехать с катушек от горя, когда я потеряла единственного родного человека. И предал. Заставил пожалеть о своем решении прямо на...

Въехать в зад дорогущей тачке. Банально? А если я – бородатый мужик под два метра ростом, заведующий травматологии, который поцарапал машину проверяющей из министерства? Да не простой, а самой вредной стервы из всех, что встречал! Она приехала нагнуть мое отделение из-за жалобы, а мне надо разгрести этот звездец и как-то договориться. Желательно полюбовно, конечно. А если она не поддастся моему очарованию, закрою ее в морге, глядишь, станет посговорчивее. Отличный план, мне кажется! Что может...

— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы. — Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают? — Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и...