Постараюсь не стать для вас обузой, – на мгновение задумалась и, проникнувшись моментом, добавила. – Но, если так получится, что я узнаю одну из ваших страшных тайн, не спешите избавляться от меня. Я умею хранить секреты.
Я своё отгоревала и была верной, благодарной, удобной и послушной сполна. Всё, что хочу теперь - быть любимой. Быть нужной.
– Вы удивительно беспристрастны в своих суждениях, Эмма. Эта черта сильной и уверенной в себе женщины. Независимой и волевой, способной принимать взвешенные решения.
Но я умею отличать реальность от фантазий. В конце концов, в деловых отношениях проще чем в любви, верно? Есть договорённости и рамки, которых просто стоит придерживаться. В любви всё сумбурно, она не поддаётся контролю, от неё много проблем и неудобств…
Терпение — это одна из добродетелей, верно?
Осторожности меня научила улица. Никому не доверяй – вот её главное правило. Даже самой себе…
В груди появилось знакомое чувство. Чувство преданности и желание быть полезной своему спасителю. Это мы уже проходили, но как странно вновь ощущать подобное.
– Прошлое нельзя изменить, вряд ли, узнав правду, что-то изменится.
Нет, я не слабая женщина, это совершенно не так. Я женщина, измученная трудностями, и мне нужна была эта минутная передышка, несмотря на то, что впереди ещё больше трудностей.
Что может быть сильнее любви, которая делает нас глупее, верно?
В народе принято считать, что хорошие манеры аристократкам вливают с молоком матери, меня видимо не кормили вовсе.
в этом вся суть придворного этикета. Кругом условности, которые по сути ничего не значат, ты просто должен подчиняться тому, кто по статусу выше.
Стесняться нищеты – вверх глупости. Пока человек чист душой и помыслами, ему нечего стыдиться.
«Если день не задался, расслабитесь и получайте неприятности с улыбкой на лице. Что-то изменить вы уже не в силах…»
— Не захлебнитесь пафосом, — не совсем вежливо перебила я и улыбнулась. — И в чём смысл тогда? Ну, живёте вы вечно, холодные бесчувственные твари, а радость в чём? Где счастье? Вы безнадёжны, — махнула рукой и допила ликёр
— А кто это у нас такой красивый? — погладила пса по груди и потянулась почесать за ушком. Стремянки ни у кого нет случайно? — Кто такой ласковый? А у кого такая шёрстка гладкая? Ты мой патиссончик. Баклажанчик мой ненаглядный. Кабачок мой упитанный!..
— Хорошо, саита, — довольно заулыбался коротыш. — А теперь в купельку, сейчас вас нимфочки в порядок приведут, благовониями натрут, кожицу бархатистую намассируют. Будите вку-усна-а-я…
Подавилась розовой мякотью и закашлялась.
— А если я не желаю становиться вкусной? — решила уточнить на всякий случай.
— Вы же не станете это пить? — в священном ужасе спросил зубастый. Не думала, что вампиров можно пугать, особенно тем, что хочешь напиться.
— Именно это и собираюсь делать, — заверила я, поднеся горлышко к носу и понюхала.
— Ваша кровь пропитается ядом и приобретёт другой вкус. Вас невозможно будет пить, — безэмоционально вымолвил вампир, словно мантру прочитал. Я так понимаю, это была экспрессивная речь флегматика. Ничего, и не с такими работала.
— Спасибо за информацию. Чувствую: ходить мне вечно пьяной … — и закрыв глаза, присосалась к бутылке тогда, как ранее в жизни не выпила больше бокала вина…
Я замерла, уставившись в белокаменный зал, из которого на меня смотрели десятки светящихся холодных глаз на абсолютно бледных, почти прозрачных лицах.
(Здесь должно быть очень много красочных эпитетов, каких именно — придумайте сами. Мои эпитеты в данном случае запретила цензура.)
Жёваный крот! Трёпанный кот… Что же это творится, щуки! Сейчас сердце остановится. Штопаный ёж! Вашу ж… Машу! Какого апельсина?!
Мама клянётся на Библии, что никогда не изменяла папе с эльфом… Но! Мои уши!.. почему-то заострённые и слегка вытянутые, а глаза подозрительно водянисто-зелёные, насыщенные. Как говорит папа: «В них можно увидеть луг и даже коров, если приглядеться».
Вы вообще с женщиной были?
- Я? - опешил «супруг», растеряв свою «каменистость». - Вы меня старым девственником обозвали?
- Нет, - фыркнула она. - Вы сами догадались. Я лишь намекнула. Стыдно в вашем возрасте бояться объятий. Но мы можем порепетировать. Составим график...
- Лучше молчите, - сдерживаясь, пригрозил Камень,
- Мне, кажется, нам обоим без разницы, где будет проходить помолвка.
- Нам -- да, – отозвался Камень. - Но не людям, которые на неё придут. На кону моя репутация. Если мы распишемся тайно, тихо и без шума, в моей жизни практически ничего не изменится. Я сам заинтересован в том, чтобы как можно больше народа, желательно весь Лондон и за его пределами, узнало о том, что я... женился,
Аня радостно улыбнулась и потянулась к собакам.
- Ваш хозяин самодур, - смешно выпячивая губы дудочкой, покривлялась она.
- Я всё слышу! - донеслось из глубины дома.
- Ваш хозяин слышащий самодур, - ничуть не смутилась она...
Приветливой женщиной оказалась приходящая домработница, миссис Беатрис Джонс, которой и поручили это ответственное дело: встречать невесту из России. Хорошо женщина была достаточно умна и тактична, как, впрочем, и все англичане, чтобы не спрашивать, а почему жених сам не напряг свой ленивый зад.
На сборы новый рабовладелец,... работорговец,... работодатель, простите, он же «супруг» дал две недели.