Книги Елена Лаевская
Девочка-подросток по прозвищу Пудель, обычная Домашняя Питомица со спутника Юпитера Европы не ждет от жизни никаких сюрпризов. Все, что отличает ее от сверстников: желтая татуировка на руке, необычной круглой формы, с прожилками внутри. Но из-за этой самой татуировки вокруг Пуделя закручивается удивительная история, в которой сталкиваются между собой Земные силовые структуры, таинственная раса Предтеч и космические пираты. А так же вас ждут погони, драки, стрельба, дружба и любовь. Как во всякой...
Обычная девушка из Милограда, решившаяся стать Данницей. Одарённый маг из древнего рода, у которого не получается сотворить ни одного заклинания. Самый загадочный бродячий лекарь королевства. Что и зачем сведёт их вместе? Смогут ли они спасти от разрушения ставший вдруг таким хрупким родной мир?
Я не сплю уже несколько ночей. Лежу неподвижно на тонком льняном покрывале. Вслушиваюсь в хриплое дыхание Повелителя. Смотрю на его губы. Серые, опаленные. Точно губы бедуина, погибшего в пустыне в черную бурю. Я всегда рядом, всегда на страже, всегда готова прийти по первому зову.
Здравствуйте. Мне тоже очень приятно. Особенно после тех двух часов, что я просидела в вашей задрипанной приемной. Представиться? С удовольствием - Дездемона Васильевна Семенова. Можно просто Деза. И чего это вы усмехаетесь? Вижу же - усмехаетесь. Хоть и рот ладонью прикрываете. Вы вот традиций наших не знаете. А надо бы. Образованный вроде бы человек. На высокой должности. В костюме на работу ходите.
Пальмы, три слона и леопард, Дальняя, загадочная встреча. Трубадур, задира и фигляр: Кто ты, мой предвестник и предтеча? Н.C. Гумилев Из ненаписанного
- Нет, в выставочном зале нельзя, - категорично ответила администратор: костлявая дама с высоким начёсом и зловещей бородавкой под левым глазом. - Тысячи граждан стремятся приобщиться к шедеврам мировой живописи, и если все ученики художественных училищ рассядутся там со своими мольбертами, к картинам будет не подойти. Скажите спасибо, девушка, что вам вообще позволили тут рисовать.
Хворый, еле пробившийся сквозь тучи рассвет, заалел наконец на востоке лихорадочным румянцем. Мишель де Нострадам, больше известный в Провансе под именем Нострадамус - астролог, врач и алхимик - кряхтя выпрямился в неудобном деревянном кресле, растирая опухшие, покрасневшие запястья.
Вы знаете, где искать Колесо Сансары? То самое, что не ведает ни начала, ни конца, и в которое вписана душа мира, хрупкая, как алмаз, и беспокойная, как северный ветер. Думаете, в Непале или Бирме, на похожих на куски колотого сахара горных пиках Тибета?
Только что закончились занятия в школе, и малышня заполнила кондитерскую, как стая неугомонных колибри. Это каждодневный ритуал: звенит последний звонок, и приготовишки бегут в кафе "У тети Лизы", зажав в кулаках полученные у родителей монетки.
И была Земля. И в наказание за грехи наши далекие Златоглазые Боги сожгли ее в Великом Огне. Ибо Богам можно все. Но перевезли они избранных через звездное море в своих искрометных лодках.
Город изнывал от июльской жары. Влажный горячий воздух лип к фасадам домов. Зудели раскаленные мостовые. Ныли набухшие испарениями туннели подземки. Хотелось прохладного ветра с реки, проливного дождя, снега, града. Даже надвигающийся вечер казался долгожданным, хотя Город и знал - никакого облегчения он не принесет.
Если вам не повезло, то надо или не щадя живота своего пытаться исправить ситуацию, или смириться. Грим сначала пошел по первому пути, но ничего у него не получилось.
Тупая, изматывающая боль. Не отпускает, зараза, ни на секунду. Уверенно и неотвратимо разъедает прогнившее мое нутро. Грызет, влажно чавкая, беззащитную плоть.
Весь мир вокруг накрыт океаном. Проглочен мокрой беззубой пастью. Я остался в старой протекшей лодке один на один с мутной, чернильно-синей водой. Впереди из вечернего тумана проступает одинокая бригантина с обвисшими рваными парусами. Полотняные клочья висят на реях, как лохмы седой старой ведьмы. Я знаю: с бригантины давно сбежали крысы. Я знаю: бригантину давно покинули люди. Просто растворились в прозрачном воздухе без борьбы и криков о помощи. Без следа.
Первым отреагировал коммуникатор. Завыл протяжно, забился как припадочный. Кофе выплеснулся из чашки на столешницу прямо на ровненький квадратик шоколада, который я только-только собралась отправить в рот. Так, завтрак отменяется.
В который раз Вадька будит меня придушенным криком из под развалин ночных кошмаров. Я привыкла к этому, научилась мгновенно просыпаться. Раньше рука сразу тянулась к ночному столику за таблеткой и водой - сбить начинающийся приступ. Но теперь Вадька отказывается: капризный ребенок, которому телевизор напел в ухо о вреде химии.
- А пошло все на... Гады! Суки! Уроды! Из комнаты Кевина доносятся знакомые звуки: механик швыряет в стену свой единственный стул. Подбирает и швыряет снова. И еще. И вновь. И опять. Стул у него крепкий, сделан на совесть. Стенам повезло меньше, все испещрены вмятинами и трещинами от ударов и оспинами от осыпавшейся штукатурки.
В Лондоне, под прикрытием вечного тумана, нашли себе прибежище тысячи воров, от домушников и мокрушников до великих комбинаторов, несколько сотен преданных делу констеблей, десяток неглупых детективов Скотленд-Ярда и единственный гениальный сыщик, способный раскрыть самое хотросплетенное и запутанное преступление. К счастью или к сожалению с последним нас связывает давняя и крепкая дружба, которая уже больше десяти лет не дает душе моей погрязнуть в скуке и упорядоченном обывательском...