Цитаты из книг
Неважно, на чём рисовать счастье — на бумаге, стекле, покрытом сажей, или в мечтах, главное — верить, что картинка станет реальностью.
Для господина демона не существует неожиданностей, и подарков на Рождество он никогда не получал. Всё изменилось, когда в дело вмешалась Судьба. Подарок с глазами цвета шоколада и умопомрачительной фигурой разве что не перевязан ленточкой. Сорвать праздничную упаковку — не проблема… но получится ли совладать с собственным сердцем?
Эта Омега — чистый наркотик, и я подсел.
— Сядь! — скомандовал оборотень. Я опустилась на стул и от страха к горлу подкатила тошнота. Пугающий до мурашек здоровенный мужик откровенно облизывал меня взглядом. — Ты станешь сиделкой моего брата, — заявил он. — Что?! Но я даже не знаю, как ухаживать за больными! — Просто будь с ним рядом, — заключил зверь. — Лишних вопросов не задавай и останешься цела. Этот оборотень — коп, он мог устроить для меня что угодно, и даже дела не заведут. Теперь я должна жить и работать в его доме в лесу....
— Не бывает абсолютно плохих людей, как и абсолютно хороших
Открывает мне красивый молодой мужчина в голубых джинсах, с голым подкаченным торсом. Широкоплечий, коренастый, с лёгкой небритостью на по-мужски привлекательном лице. Я ожидала увидеть пузана в майке-алкашке, а тут… Мужчина смахивает бетонную крошку с плеча: — Тебе чего, котёнок? «Котёнок» глубоким бархатным баритоном меня добивает. Я-а-а… ваша новая соседка, — хриплю, показывая пальцем на дверь квартиры. — Вы могли бы больше не шуметь? Поздно уже. — Не мог бы, — нагло заявляет сосед. ...
... вся злость в мире от нелюбви.
— Слушаю, — я отвечаю на телефонный звонок. — У тебя моя дочь, — хрипит мужской бас. — Надо встретиться. Я хочу видеть её. — Кто вы такой? — едва заметно, но голос у меня дрожит. Вместо адекватного ответа от незнакомца я получаю отборную ругань. Он завершает звонок, и я бегом бегу в детскую. Дочка спит, подмяв кулак под пухлую щёчку, а у меня капельки пота по вискам ползут. Машина мать отказалась от неё ещё в роддоме. Кто папа девочки, она не знала… В тот вечер я решила, что всё это — злая...
Хорошо, когда в жизни женщины есть мужчина, способный не только угадывать её желания, но и воплощать их в жизнь. Это особенный вид любовной магии, имя которому — счастье.
— Слушаю, — я отвечаю на телефонный звонок. — У тебя моя дочь, — хрипит мужской бас. — Надо встретиться. Я хочу видеть её. — Кто вы такой? — едва заметно, но голос у меня дрожит. Вместо адекватного ответа от незнакомца я получаю отборную ругань. Он завершает звонок, и я бегом бегу в детскую. Дочка спит, подмяв кулак под пухлую щёчку, а у меня капельки пота по вискам ползут. Машина мать отказалась от неё ещё в роддоме. Кто папа девочки, она не знала… В тот вечер я решила, что всё это — злая...
— Горбатого могила исправит...
— Слушаю, — я отвечаю на телефонный звонок. — У тебя моя дочь, — хрипит мужской бас. — Надо встретиться. Я хочу видеть её. — Кто вы такой? — едва заметно, но голос у меня дрожит. Вместо адекватного ответа от незнакомца я получаю отборную ругань. Он завершает звонок, и я бегом бегу в детскую. Дочка спит, подмяв кулак под пухлую щёчку, а у меня капельки пота по вискам ползут. Машина мать отказалась от неё ещё в роддоме. Кто папа девочки, она не знала… В тот вечер я решила, что всё это — злая...
Жизнь и смерть ходят рядом. Кто-то умирает, а кто-то готовится появиться на свет. В общей статистке — имена и даты, а частности — целые судьбы.
— Слушаю, — я отвечаю на телефонный звонок. — У тебя моя дочь, — хрипит мужской бас. — Надо встретиться. Я хочу видеть её. — Кто вы такой? — едва заметно, но голос у меня дрожит. Вместо адекватного ответа от незнакомца я получаю отборную ругань. Он завершает звонок, и я бегом бегу в детскую. Дочка спит, подмяв кулак под пухлую щёчку, а у меня капельки пота по вискам ползут. Машина мать отказалась от неё ещё в роддоме. Кто папа девочки, она не знала… В тот вечер я решила, что всё это — злая...
В диспуты мужей я никогда не лезла. Женщина должна знать своё место. Мысленно смахнула пылинку со своего трона и поправила корону. Нет, мне она не жмёт!
— Сядь! — скомандовал оборотень. Я опустилась на стул и от страха к горлу подкатила тошнота. Пугающий до мурашек здоровенный мужик откровенно облизывал меня взглядом. — Ты станешь сиделкой моего брата, — заявил он. — Что?! Но я даже не знаю, как ухаживать за больными! — Просто будь с ним рядом, — заключил зверь. — Лишних вопросов не задавай и останешься цела. Этот оборотень — коп, он мог устроить для меня что угодно, и даже дела не заведут. Теперь я должна жить и работать в его доме в лесу....
Из булочки получится образцово-показательная жена. Готовит прекрасно, дома всегда чисто — мама к порядку приучила — и искусством доведения меня до ручки владеет в совершенстве. Чего ещё надо?
Я задираю ему футболку и вздрагиваю: — У тебя швы разошлись. В больницу надо. — Нельзя в больницу, девочка, — мужчина дышит часто. — В меня стреляли и, вполне возможно, ищут. — Ты что-то натворил, да? — мне становится еще страшнее. — Я не знаю. Я ничего о себе не помню. — Оу… Даже как тебя зовут не знаешь? — Ничего. Совсем, — проводит языком по бледным губам и закрывает глаза. Я дура, каких поискать — пустила домой незнакомого мужика с дыркой от пули в боку. Не могла...
Сдаётся мне, боги создали женщин, чтобы мужикам жизнь мёдом не казалась.
Я задираю ему футболку и вздрагиваю: — У тебя швы разошлись. В больницу надо. — Нельзя в больницу, девочка, — мужчина дышит часто. — В меня стреляли и, вполне возможно, ищут. — Ты что-то натворил, да? — мне становится еще страшнее. — Я не знаю. Я ничего о себе не помню. — Оу… Даже как тебя зовут не знаешь? — Ничего. Совсем, — проводит языком по бледным губам и закрывает глаза. Я дура, каких поискать — пустила домой незнакомого мужика с дыркой от пули в боку. Не могла...
— У женщины должны быть две вещи — профессия и счёт с неприкосновенным запасом, желательно — в иностранной валюте, — выдаёт Ирина. — А мужчины… они, — улыбается грустно, — приходят и уходят. Понимаешь?
Я задираю ему футболку и вздрагиваю: — У тебя швы разошлись. В больницу надо. — Нельзя в больницу, девочка, — мужчина дышит часто. — В меня стреляли и, вполне возможно, ищут. — Ты что-то натворил, да? — мне становится еще страшнее. — Я не знаю. Я ничего о себе не помню. — Оу… Даже как тебя зовут не знаешь? — Ничего. Совсем, — проводит языком по бледным губам и закрывает глаза. Я дура, каких поискать — пустила домой незнакомого мужика с дыркой от пули в боку. Не могла...