Цитаты из книг
— Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и протягивая руку. — Я только тебя люблю, ты же знаешь. Кроме тебя никто не важен.
— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы. — Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают? — Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и...
— Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать.
— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы. — Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают? — Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и...
— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы.
— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы. — Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают? — Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и...
Привычка порой сильней любви.
— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы. — Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают? — Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и...
Муж познается в декрете.
— Как давно ты мне изменяешь? — Что? — Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила. — Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, — чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы. — Когда ты узнала? — Разве это важно? — горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают? — Малыш, это не то, что ты подумала, — начинает, осторожно садясь на стул и...
Любовь умеет принимать разные формы, наша трансформировалась в доверие, комфорт и заботу.
- Кто это? – спрашиваю, через силу шевеля губами, и показываю телефон. Пусть оправдается. Пусть скажет, что это ошибка, шутка, что угодно! И я поверю. Готова верить всему, что скажет, закрою глаза, заткну уши, притворюсь, что не видела… Но Костя пугающе долго молчит, подбирая слова, и надежда начинает с грохотом рушиться. - Скажи хоть что-нибудь! – срываюсь на крик. – Я заслуживаю знать правду! Костя протяжно выдыхает, подходит, присаживается передо мной. Аккуратно забирает телефон, бросает на...
Я научилась жить сегодняшним днём, узнала свои силы, поняла, что, в случае чего, справлюсь. При этом уходить не хочу, потому что… Мне с ним хорошо.
- Кто это? – спрашиваю, через силу шевеля губами, и показываю телефон. Пусть оправдается. Пусть скажет, что это ошибка, шутка, что угодно! И я поверю. Готова верить всему, что скажет, закрою глаза, заткну уши, притворюсь, что не видела… Но Костя пугающе долго молчит, подбирая слова, и надежда начинает с грохотом рушиться. - Скажи хоть что-нибудь! – срываюсь на крик. – Я заслуживаю знать правду! Костя протяжно выдыхает, подходит, присаживается передо мной. Аккуратно забирает телефон, бросает на...
Поддерживать измену, прикрывая блядство потребностью, это уже за гранью.
- Кто это? – спрашиваю, через силу шевеля губами, и показываю телефон. Пусть оправдается. Пусть скажет, что это ошибка, шутка, что угодно! И я поверю. Готова верить всему, что скажет, закрою глаза, заткну уши, притворюсь, что не видела… Но Костя пугающе долго молчит, подбирая слова, и надежда начинает с грохотом рушиться. - Скажи хоть что-нибудь! – срываюсь на крик. – Я заслуживаю знать правду! Костя протяжно выдыхает, подходит, присаживается передо мной. Аккуратно забирает телефон, бросает на...
– Я люблю тебя, – просто ответила она.
– А тот человек… Я рада, что его больше нет.
Америка, XIX век. Нельзя разбить то, что уже разбито. Так думала Алексис, когда бежала с послевоенного Юга на Запад. Так считал Киллиан, когда пытался скрыться в алкогольном тумане от теней прошлого. Так думал Колум, надевая сутану священника. Судьба свела их в Колорадо-Спрингс, связав друг с другом. Так началась их история. История о войне и попытках жить после; о преданности, силе и чести, но прежде всего о любви.
Быть счастливой просто, когда окружаешь себя дорогими людьми и приятными событиями.
Дима вздыхает, трёт глаза пальцами. Машу крепче к себе прижимает, целует в висок. — Я хочу свою жену обратно, Ань. А не тень от неё. У тебя глаза перестали гореть. — А у неё, значит, горят, да? — выплёвываю горько. Внутри пусто, ничего нет. Я потом пойму, потом всё осознаю, а сейчас в голове белый шум. Дима вздрагивает, смотрит поверх дочкиной светлой макушки. Мне вдруг становится всё равно на ответ. Забираю Машу и бреду в нашу спальню. Чувствую себя дряхлой, постаревшей сразу на пятьдесят...
я выучила простую истину (не без помощи Макса, конечно): на первое место всегда надо ставить себя, и только. В хорошем смысле этого слова быть эгоисткой. Не семья, не дети, не работа – ты сама. Несколько часов тишины, и мама снова сияет. Несколько дней выходных – работа снова в радость. Поэтому чёткий график, чтобы было время для родных и близких, для себя и любимого человека.
Дима вздыхает, трёт глаза пальцами. Машу крепче к себе прижимает, целует в висок. — Я хочу свою жену обратно, Ань. А не тень от неё. У тебя глаза перестали гореть. — А у неё, значит, горят, да? — выплёвываю горько. Внутри пусто, ничего нет. Я потом пойму, потом всё осознаю, а сейчас в голове белый шум. Дима вздрагивает, смотрит поверх дочкиной светлой макушки. Мне вдруг становится всё равно на ответ. Забираю Машу и бреду в нашу спальню. Чувствую себя дряхлой, постаревшей сразу на пятьдесят...
Неужели правду говорят: чужую женщину всегда хочешь больше, чем свою? Как там в песне пелось? Ах, какая женщина, мне б такую.
Никогда его переписку не читала и сейчас не стала бы, только… Там фотография трёх тестов на беременность. Кто-то из друзей решил поздравить? Следующее сообщение приходит сразу. Куча восторженных смайликов и: Поздравляю! Ты скоро станешь папочкой! *** – Хочешь, чтобы он на тебе женился? – По-хорошему – да, должен жениться. Я не какая-то там девка на ночь! Ни с кем, кроме него! И почему нет, раз мы полгода вместе?! Пощёчина и та была бы ощутимей. Семь месяцев назад был последний выкидыш. Мы...
– С тобой безумно, – томно и низко тянет он. – Понимай это как хочешь.
Безумно. Мне тоже с ним безумно, когда ни стыда, ни совести, только эгоистичное желание делать всё, что хочу. Хочу именно я, и никто другой.
Никогда его переписку не читала и сейчас не стала бы, только… Там фотография трёх тестов на беременность. Кто-то из друзей решил поздравить? Следующее сообщение приходит сразу. Куча восторженных смайликов и: Поздравляю! Ты скоро станешь папочкой! *** – Хочешь, чтобы он на тебе женился? – По-хорошему – да, должен жениться. Я не какая-то там девка на ночь! Ни с кем, кроме него! И почему нет, раз мы полгода вместе?! Пощёчина и та была бы ощутимей. Семь месяцев назад был последний выкидыш. Мы...
я бы никогда не пошла на измену. Дело в том, что это, оказывается, очень важно – чувствовать себя желанной. Или желанным – от пола тоже не зависит. В какой-то момент потерялось связующее звено, и цепь разорвалась. Я пыталась скрепить ребёнком, сама того не понимая.
Никогда его переписку не читала и сейчас не стала бы, только… Там фотография трёх тестов на беременность. Кто-то из друзей решил поздравить? Следующее сообщение приходит сразу. Куча восторженных смайликов и: Поздравляю! Ты скоро станешь папочкой! *** – Хочешь, чтобы он на тебе женился? – По-хорошему – да, должен жениться. Я не какая-то там девка на ночь! Ни с кем, кроме него! И почему нет, раз мы полгода вместе?! Пощёчина и та была бы ощутимей. Семь месяцев назад был последний выкидыш. Мы...
Не зря говорят, что муж познаётся в декрете, а мужчина – в разводе.
Никогда его переписку не читала и сейчас не стала бы, только… Там фотография трёх тестов на беременность. Кто-то из друзей решил поздравить? Следующее сообщение приходит сразу. Куча восторженных смайликов и: Поздравляю! Ты скоро станешь папочкой! *** – Хочешь, чтобы он на тебе женился? – По-хорошему – да, должен жениться. Я не какая-то там девка на ночь! Ни с кем, кроме него! И почему нет, раз мы полгода вместе?! Пощёчина и та была бы ощутимей. Семь месяцев назад был последний выкидыш. Мы...
- Так ведь секс не про быстрее, выше , сильнее. Он про эмоции и чувства. Разве нет? А в молодости это марафон, когда чем больше и чаще, тем лучше.
- Я тебя больше не люблю, - роняет он тяжело. Меня как плитой бетонной прикрывает. Между «я тебя» и «люблю» два лишних слова. Конечно, мы порой говорим друг другу обидные слова, когда ругаемся. Мало кто может похвастаться жизнью без ссор, когда фарфоровая свадьба уже за спиной. Только три месяца назад отмечали. - Это как? – переспрашиваю, чувствуя себя тупой. Вот именно тупой, не глупой даже. - Так, Марин. Я тебя больше не люблю. Считаю, что дальше обманывать нет смысла. - Что, другую нашёл?...
Мужчина не телок, на верёвочке которого увести можно. Сам захотел.
— Марик! — Папа! Машинально поворачиваюсь, даже не знаю, зачем. Каменею. Марат в нескольких шагах от меня подхватывает на руки светловолосого мальчишку и другой рукой сгребает в охапку яркую черноволосую красавицу. Кружится голова. Пошатываюсь, спотыкаюсь. Сестра, подруга, старая знакомая, жена его друга — мозг подбрасывает варианты. Хоть один, чтобы зацепиться и устоять на ногах. Марат её целует. Влажно, я даже вижу, как его язык забирается в её рот. Передёргивает. От боли и шока не могу...
Ты привыкла, что все нуждаются в тебе, а не наоборот. Привыкла заботиться обо всех, кроме себя. Это не плохо, просто… Думай о себе тоже
— Марик! — Папа! Машинально поворачиваюсь, даже не знаю, зачем. Каменею. Марат в нескольких шагах от меня подхватывает на руки светловолосого мальчишку и другой рукой сгребает в охапку яркую черноволосую красавицу. Кружится голова. Пошатываюсь, спотыкаюсь. Сестра, подруга, старая знакомая, жена его друга — мозг подбрасывает варианты. Хоть один, чтобы зацепиться и устоять на ногах. Марат её целует. Влажно, я даже вижу, как его язык забирается в её рот. Передёргивает. От боли и шока не могу...
Взросление — процесс сложный. Особенно болезненный, когда взрослеть приходится стремительно. Всю жизнь старалась быть хорошей дочкой. Художка, музыкалка, школа — всё на отлично, потому что иначе мама скажет, что бездарь. А бездарю одна дорога — улицы мести. Диплом красный. Кому пригодился? Маме: с гордостью его ещё год всем показывала. Папа похвалил. Вот и всё.
— Марик! — Папа! Машинально поворачиваюсь, даже не знаю, зачем. Каменею. Марат в нескольких шагах от меня подхватывает на руки светловолосого мальчишку и другой рукой сгребает в охапку яркую черноволосую красавицу. Кружится голова. Пошатываюсь, спотыкаюсь. Сестра, подруга, старая знакомая, жена его друга — мозг подбрасывает варианты. Хоть один, чтобы зацепиться и устоять на ногах. Марат её целует. Влажно, я даже вижу, как его язык забирается в её рот. Передёргивает. От боли и шока не могу...
--Я с самого начала неправильно расставляла приоритеты, забыв, что главное — это ты сам. Не другой человек — ты.
Твое удобство, твои интересы, твой комфорт.
Как часто вы мечтали о том, чтобы на пороге дома вдруг возник знаменитый актёр, любимец миллионов и просто красавец-мужчина? Дженнифер Уиллоу никогда об этом не задумывалась, поэтому не признала в незнакомце, которого взяла в свой паб барменом, Томаса Хиддлстона. Когда обман открылся, было поздно — она успела по уши влюбиться. И что теперь? Почему все так уверены, что жизнь со знаменитостью — сплошная сказка? Иногда сказки заканчиваются не так, как хочется, а так, как диктует суровая...
— Я тебя люблю. — Разве эти слова действительно могут приносить столько удовольствия, когда их говоришь ты сам? Я готова была повторять это снова и снова, растворяясь в нем, наслаждаясь каждой секундой, проведенной рядом.
Как часто вы мечтали о том, чтобы на пороге дома вдруг возник знаменитый актёр, любимец миллионов и просто красавец-мужчина? Дженнифер Уиллоу никогда об этом не задумывалась, поэтому не признала в незнакомце, которого взяла в свой паб барменом, Томаса Хиддлстона. Когда обман открылся, было поздно — она успела по уши влюбиться. И что теперь? Почему все так уверены, что жизнь со знаменитостью — сплошная сказка? Иногда сказки заканчиваются не так, как хочется, а так, как диктует суровая...
-Я лечу в страну пауков. Пауков. Разверните этот самолет. Можно, я сойду? Что там у нас внизу? Дубай? Отлично. Лучше к арабам, чем к паукам.
Как часто вы мечтали о том, чтобы на пороге дома вдруг возник знаменитый актёр, любимец миллионов и просто красавец-мужчина? Дженнифер Уиллоу никогда об этом не задумывалась, поэтому не признала в незнакомце, которого взяла в свой паб барменом, Томаса Хиддлстона. Когда обман открылся, было поздно — она успела по уши влюбиться. И что теперь? Почему все так уверены, что жизнь со знаменитостью — сплошная сказка? Иногда сказки заканчиваются не так, как хочется, а так, как диктует суровая...