«…Видите, столкновения и войны ни к чему не ведут, потому что за мертвых с одной стороны другая сторона тоже платит мертвыми…»
То, что это никому не удалось, еще не значит, что этого нельзя сделать.
С пустыней не борются, потому что пустыню никогда не победить. Пустыне надо сопротивляться, обманывая и притворяясь, чтобы в итоге незаметно стащить у нее свою же собственную жизнь, которую, как она себе вообразила, уже заполучила. В «пустой земле» не место героям во плоти, там нужно быть бескровным камнем, ибо только камням удается стать частью пейзажа.
Иесть не возвращает мертвых к жизни.
- А что он за человек?
- Он человек справедливый, - ответил тот. - Близорукий, но справедливый.
- Почему близорукий?
-Если кто то доверяет другим до такой степени, что у него отбирают власть и сажает в тюрьму, значит он не видит дальше собственного носа.
Страх приводит к отчаянию и безумию, а безумие толкает на нелепые поступки и приводит к смерти.
- Как ты можешь жить, делая то, что тебе прикажут? - поинтересовался он. - Как ты можешь чувствовать себя мужчиной и свободным человеком, завися от чьей-то воли? Если тебе говорят: "Преследуй невиновного" - ты преследуешь. Если тебе говорят: "Оставь в покое убийцу, к примеру, капитана" - ты оставляешь. Я этого не понимаю!
Гасель знал, что ненависть, как и тоска, страх, любовь или любое другое глубокое чувство, – неважный спутник для обитателя пустыни. Чтобы выжить в краю, где ему выпало родиться, необходимо сохранять великое спокойствие. Хладнокровие и самообладание всегда должны быть выше любого другого чувства, способного подтолкнуть к совершению ошибки – здесь их редко когда удается исправить.
– Что находится по другую сторону пустыни? – спросила Лейла после долгого молчания. – Я никогда не была дальше гор Хуэйлы.
– Люди, – прозвучало в ответ. – Много людей. – Гасель задумался, вспоминая, что он видел в Эль-Акаб и северных оазисах, и неодобрительно покачал головой. – Им нравится сбиваться в кучу на небольшом пространстве или в тесных и вонючих домах. Они кричат и шумят без причины, воруя и обманывая друг друга. Они – словно скот, который может жить только в стаде.
Для нас, туарегов, свобода всегда важнее всего. Она настолько важна, что мы не строим каменных домов, потому что задыхаемся, когда чувствуем, что вокруг стены. Мне нравится осознавать, что я могу поднять любую из стен своей хаймы и увижу там безграничную пустыню. И мне нравится замечать, как ветер проникает сквозь тростниковые стены шерибы…
Если страны строятся посредством несправедливости, значит, потом в них все пойдет наперекосяк...
" Испокон веков человек передвигался по земле и вдруг на тебе – полетел! Это целый переворот в сознании, и Джимми Эйнджел, свидетель первых шагов человека в воздухе, часто думал о том, как воспримут это событие люди, которые и не подозревали, что это уже свершившийся факт."
У меня была однообразная и скучная работа в холодном, неуютном городе, и вдруг ты взял и наполнил мою жизнь любовью, мечтами и фантазиями, и я оказалась на берегу величественной реки в жаркой экзотической стране.
"... я сомневаюсь, что человек может быть по-настоящему счастливым, если он не гордится тем, что делает..."
"Пропеллер – душа биплана, и если ты его поменяешь, он уже никогда не будет прежним."
" Они не могли заснуть и уселись на краю пропасти. Молчали и долго смотрели на темное пятно сельвы, раскинувшейся у них под ногами.
Змеящееся русло широкой реки заблестело, как только его высветила луна, висевшая еще совсем низко, и впервые за долгое время на обоих зрителей снизошло блаженное чувство бесконечного покоя."
" Ему как летчику-испытателю не раз приходилось сталкиваться с тем, что аппараты, которые в чертежах казались верхом совершенства, терпели аварию. Однако то обстоятельство, что какие-то из них взорвались в воздухе или рухнули на землю, вовсе не означало, что авиация в целом обречена на неудачу."
" Дик Карри родился в рабочем районе Детройта, вырос среди смазочных масел, двигателей и запаха бензина, любил пиво, бейсбол, скачки и женщин – и вдруг, приближаясь к тридцати пяти годам, открыл, что на самом деле его душа жаждала свежего воздуха, запаха влажной земли, ночной тишины и бескрайних просторов."
Любовь порой расставляет коварные ловушки.
Особенно когда любовь — как в этом случае — была не чем иным, как дружбой в ее самом чистом проявлении.
«К югу от Ориноко комары жалят копьями, а птицы какают стрелами».
— Красота всегда скрытна, сын мой. В противном случае она не была бы такой привлекательной. Это как вера: она привлекает, потому что ты никогда не можешь быть в ней уверен. Когда ты думаешь, что схватил ее за загривок, она ускользает у тебя между пальцев.
— Только не говорите, что вы утратили веру! Тогда что вы здесь делаете?
— Ищу каждое утро, теряю в полдень, вновь обретаю вечером и чувствую, как она опять удаляется в полночь. — Гипускоанец усмехнулся. — Но поскольку я знаю, что она ходит вокруг да около, продолжаю бороться.
" – На крыльях лед!
– На кой он вам, если у нас нет виски?
...
– Держитесь крепче!
И тут же повернул почти под прямым углом влево и отправил самолет в пике; пассажиру оно показалось бесконечным.
Прямо на глазах слой льда, который начал образовываться на крыльях, стал отделяться и даже разлетаться на куски, и самолет словно стряхнул с себя лишний груз."
" С незапамятных времен падение в пропасть было самым страшным кошмаром для большинства людей, сознающих, что сила притяжения – это единственная сила, с которой бесполезно бороться.
Мечта о полете рождается из давнего желания преодолеть эту силу и этот страх. И какими бы хитрыми ни были создаваемые летательные аппараты, в душе человека все равно гнездится уверенность в том, что рано или поздно всемогущая рука всемирного тяготения вернет отважившегося взлететь в реальность – на землю."
"...все женщины стремятся изменить понравившегося им мужчину настолько, что он перестает им нравиться."
Мы никогда не знаем, как человек «никогда бы не поступил».