"Я женюсь на Виэль!!!" - слышался на улице бас её сыночка.
- Через мой труп, - прошипела будущая свекровь.
- Несите нож, оформим, - с энтузиазмом поддержала я.
И повернувшись к любимой, лаского спросил:
- А с чего это у нас роды сложные?
Она судорожно выдохнула, мокрая, в смешной шапочке на волосах, любимая и родная до такой степени, что хотелось зацеловать всю, от макушки до пальчиков на ногах, и зло ответила:
- Папочка, а вы не там спрашиваете!
- Ривера, сделай милость, сдохни!
Улыбка тёмноволосого стала запредельно счастливой.
Никому не было ясно, что произошло между этими двумя, но зато сразу понятно - это было нечто феерическое.
- Что мне потом, по пробуждению встречать её с плакатом "Это я, твой чёрный властелин"?!
- Тамика, выходи за меня.
Девушка испуганно переспросила:
- Куда?
- Что значит "куда"? - в свою очередь не понял Ривера. - За меня, а не куда-то.
- Я поняла, что за тебя, - продолжила встревоженно аналитик, - но куда именно за тебя я должна выйти? На арену боёв без правил? Или за тебя вступить в очередную армию? Уточни, пожалуйста, мне бы хотелось хотя бы представлять маштаб неприятностей, в которые ты меня в очередной раз втравишь! Так куда Ривера?
- Тебе нужно войти в транс.
Войти в транс.
Я посмотрела на трубку, трубка посмотрела на меня, микроволновки на меня конечно не смотрели, но я думаю они, как и я, тоже были в недоумении.
И тут Агаррахат выдал:
- Юбку я уже снял. Переходим к поправлению чулочков?
Никто не знает что на душе у смеющегося человека. Никто кроме тех, кто от отчаянья тоже спасается улыбкой
Когда душа болит, смех - это первый шаг к выздоровлению.
Меня карать - то ещё удовольствие, должна признать. Кто ко мне меня карать придёт, тот в своей смерти безвременной и виновен, ибо нечего лезть, куды не просят.
Я ведьма, а значит, я, как и все ведьмы, истово верю, что в итоге победит справедливость. Мы такие. От природы, от рождения, от крови… не знаю от чего, но мы такие. Ведьмы верят, что рано или поздно всем воздастся по заслугам. Ведьмы верят в справедливость. Ведьмы не могут пройти мимо тех, кто был несправедливо обижен.
Суровые времена требуют суровых решений.
Задним умом все мы умные.
Медведь был со мной не согласен, логика и здравый смысл тоже, но какая ж ведьма мимо несправедливости жгучей пройдет? Правильно – умная. А это явно не я…
– Девка она ладная, это я тебе со всей уверенностью говорю. Красивая даже девка. Волосы рыжие до талии, груди во! – барон обрисовал окружности, до которым и коровьему вымени было далековато. – Кожа белая, аки молоко молочное. И тут рядом со мной раздалось нетерпеливое:
– Что там? Дернув плечо, ответила, чтобы отвязался:
– Груди мои великие обсуждают, и молоко молочное. Поняла что сказала, открыла глаза уже в своем теле, взглянула на охранябушку, тот скептически смотрел туда, где груди то особо и не было, если уж откровенно.
– Вот не надо на меня так смотреть! – прошипела, сжимая клюку.
– А может, мы тебе вымя приделаем? – с абсолютно серьезным лицом, предложил охранябушка, и в синих глазах заискрились смешинки.
- Но ты себя глупой не считаешь, не так ли?
– Почему же? – я посмотрела на него. – Считаю. Больше скажу – я искренне убеждена в этом, охранябушка. Но, видишь ли, глупые ведьмы вроде меня, которые в курсе, что умом не блещут, там где неспособны взять умом – действуют хитростью, а подспорьем им служит упорство. Я не самая умная, я знаю это, я не спорю с этим, я просто живу, охранябушка, точно зная, что даже за самой темной ночью, неизменно следует рассвет. А за самым сильным заклятием – следует не один, а множество путей его уничтожения.
Первый парень на деревне… тьфу ты в городе. Плечистый, румяный, волосы, что пшеница спелая, глаза как васильки луговые, девки от вида его сами падали, да только… наследником Осол не был, был сыном младшим, а соответственно наследства лишенным, а потому светила ему служба в армии королевской, либо «А те кто дев лесных в жены возьмет, от военной службы освобождаются».
Лес – он лечит, все лечит. Со временем, но лечит. Лес это жизнь, и в этой жизни на смену павшему дереву, всегда придет новое, а сгоревшая сосна опадет сотнями семян из раскрывшихся шишек. Лес лечит, вот и меня вылечил, от любви и от вины, от горя и надежд. И лес учит прощать. Я простила
Весна у ведьмы это не молодость, мы и вовсе не стареть можем, весна – это пора, когда распускались чувства, когда сердце наполняла любовь.
Маги это маги, у них разум завсегда на первом месте, а я ведьма – я слушаю сердце свое. Мы разные. Я понимаю это, и менять его не желаю. А он маг, он меня понять не в силах, от того и гневается.
У волков ведь как – одна любовь на всю жизнь, одна пара на весь волчий век, и коли любимых теряют, а детей вырастят… существование теряет смысл.
В следующий миг у мага сильно вытянулось лицо и я не могла винить его за это – у кого хочешь вытянется, если кто-то залезет к нему в штаны лианой, на предмет проверки осеменительных способностей.
– Можно я ее сожгу? – очень тихо спросил мужчина, к его чести стоически переносящий вторжение в свое интимное пространство.
– Нельзя, она бессмертная, – обрадовала я.
Взвыл на последнем слове заклинания ведьмак, да так громко, прочувствованно так, что воющий в невдалеке на луну волк замолк, посрамленный, после вообще выть передумал и ушел.
– Кхе-кхе, – начала я, едва приблизилась к третьему повороту от могучего дуба. – Ой, чую духом человечьим пахнет… – скривилась и гораздо тише добавила: – Можно было и без вина перед походом обойтись, перегаром теперь на весь лес несет.