И изо всех сил старался быть хорошим мужем, хорошим отцом… Чувство вины, которое испытывает мужчина, иногда способствует благополучию тех, кто находится рядом. В общем, можно смело сказать, что в ту пору мы были счастливы.
— Мечтать, как известно, никто не запрещает. — Это точно, — кивнула я. — Если мы еще способны мечтать, значит, все в порядке.
Глупо доверять своим чувствам - чувства обманчивы. Вера слепа. Добавь ещё, что мир - иллюзия, и можно начать всерьез подумывать о хорошо намыленной верёвке.
Он был мужчина моей мечты, с той лишь разницей, что я вовсе не являлась для него объектом вожделения. Он не собирался бросить к моим ногам весь мир и оттого здорово раздражал.
– Мама, – сказала я, с трудом сдерживая рыдания, – я нашла труп. – Мужа ищи, дура, – ответила мама. – Тебе уже двадцать восемь,...
Всегда приятно, что по шее получает кто-нибудь другой, а не ты. Данное обстоятельство сильно способствует вере во вселенскую справедливость.
— Чай, кофе? – спросил он. — Когда подружимся, – пожала я плечами. – Пока просто поговорим.
— Удачи, милая. — Тебе того же, – буркнула я, спускаясь по лестнице. — Уверен, ты не обернешься, – засмеялся он. — А ты не посмотришь мне вслед, – в тон ему ответила я. — Чем я сейчас занят, по-твоему? — Придумываешь очередную пакость. — Я тебя люблю, идиотка. — Идиотка бы тебе поверила.
— Оля, – позвал он. – Я тебя люблю. Что бы с нами ни случилось, я тебя люблю. И я знаю, что ты любишь меня. Если ты со мной, я счастлив. Ты поняла? — Да. Спасибо тебе. – Я убрала телефон и стиснула рот рукой, пытаясь успокоиться.
Я давно привыкла не обращать внимания на его слова, важно не то, что он говорит, а то как.
— А знаешь, ты изменилась. Раньше ты ужасно боялась сделать кому-то больно, если только себе. А сейчас бьешь наотмашь и вроде бы получаешь удовольствие.
«За что, Саша?» – хотела спросить я, а вместо этого сказала: — Что б ты сдох, сволочь.
– По нашим коридорам ходят исключительно ангелы, соревнуясь друг с другом в размахе крыльев? – усмехнулась я.
… заваривая кашу, не худо бы знать, как ее станешь расхлебывать. Хорошо подумать не предлагаю, подозревая, что это не для тебя. Удачи в бою.
– Кто дал вам право вмешиваться в мою личную жизнь? – гневно спросил он. Не знаю, чего он ждал от меня, но явно не того, чего дождался. – Вы не могли бы выйти и попробовать зайти еще раз? – мягко предложила я. – А когда будете произносить вашу реплику, постарайтесь понизить голос и придать ей видимость вежливости.
Ты хоть представляешь, каково отдать любимую женщину другому? Ты понятия не имеешь об этом навязчивом кошмаре, о постоянной боли, что рвет на части.
И вполне банальное желание, чтобы кто-то был рядом, чтобы стены квартиры не давили, а ночи не казались такими длинными.
— Ты часом не слышала, что за свое счастье надо бороться? — Это с кем же? — Для начала с собой.
"Вы что все, спятили?" — едва ли не в голос вопросила я. А может, на самом деле нет в моей истории ничего трагического, и все банально до оскомины во рту, и тысячи людей вокруг чувствуют то же и загоняют свою жизнь в привычные и приличные рамки. Трагедия, которую никто никогда не сыграет на сцене.
Больше всего зла исходит от тех, кто не принимает ничью сторону. Мир катится к чертям собачьим, а мы тешим себя иллюзией, что мы тут ни при чем.
Тысячи людей вокруг живут так же, как и я: ходят на работу, с удивлением наблюдая, как весну сменяет лето, а лето осень, и не забивают голову размышлениями "есть ли во всем этом какой-то смысл". Следовательно, и я обойдусь.
Травиата на сцене умирала, а я смотрела на Тимура и мысленно просила: "Не оставляй меня, мне больно, страшно, я совсем запуталась. Я знаю, что сама во всем виновата… помоги мне, пожалуйста, помоги".
Ты не изменишься, и меня не переделать. Пытаться изменить человека вообще вещь бесполезная, хребет сломать можно, а переделать нельзя. Зачем я тебе с переломанным хребтом?
И видеть его чужим мужем тоже не хочу... Ага, и сама замуж не пойду. Кажется, это называется "собака на сене". Не съем, так хоть понадкусываю.
И прав был Тагаев, когда говорил: стоит возникнуть личному интересу, и справедливость по боку. Все мы продажны, просто у каждого своя цена.