– Тут доклад не поможет. В министерстве и так были недовольны тем, что в отделе работает женщина… А теперь… Они настаивают на твоём увольнении.
– Что?! – мои глаза округлились от удивления. – Но я же… я… Не делайте этого! Из меня словно вышибли дух. Нет, перец им в зад! Проклятое министерство и их консервативные взгляды.
– Мэй, я не могу каждый раз прикрывать ваши промашки с Картлендом. Тем более теперь, – Саурон махнул головой в сторону газеты.
– Но у нас много раскрытых дел! Это, в конце концов дело всей моей жизни! Я хочу быть сыщиком!
Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.
Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.
А говорят, не в деньгах счастье... А в чём же тогда? Разве это не счастье - не быть голодной? Разве не счастье, когда твою кожу не царапает грубое шерстяное платье?
Лиз стояла в центре, чумазая, как тридцать пять шахтеров, и держала в руке сковороду, направленную на повара.
Вид разгневанной, чумазой супруги, противостоящей грузному повару-французу, вызвал усмешку.
– Оно должно было гореть, бестолочь! Какой же ты французский повар, если не знаешь этого приема! И не знаешь, что нельзя лить туда воду!
– Это мой кухня!– кричал на ломанном английском повар, уперев руки в бока.
О, я знал, конечно, что Жерар оберегает свою кухню, как драгоценность, но чтобы так....