Книги Реджи Минт
Томасина откинулась на мягкие шкуры.
Во всем теле бродила сладкая истома. Темная, густая и опасная. Обещающая новый круг удовольствий. Сладких, как мед и острых, как перец.
Холег перевязал волосы, чтоб не мешались, легко приподнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Медленно, дразняще ....
— Что жмешься, кошечка? Выходи на свет. Хочу тебя разглядеть.
Голос у мага мага оказался сильным и глубоким. Морри вздрогнула. Но взяла себя в руки и, стараясь не показывать царящего на душе смятения, сделала пару шагов вперед.
У колдуна была фигура кулачного бойца, два коротких шрама на бычьей шее и вязь полупрозрачных колдовских татуировок по всей груди. Он по-прежнему не шевелился, только смотрел — лениво и спокойно.
— Хорошо. Красивая. Даже лучше, чем я ожидал.
Горячая история о визите на ферму. Жаркое солнце, бескрайние поля, запах сена, огненный секс. И наглый незнакомец, который знает, чего она хочет. – Ну почему так не везет! – Кому как, куколка. Голос раздался за спиной. Так близко, словно говорящий стоял от Барби в сантиметрах. Барби вздрогнула, вытащила руки из шортиков и попробовала обернуться. Ее руку осторожно перехватили за запястье и вернули обратно настолько по-хозяйски, что она послушалась. Тем более что поверх легла чужая рука –...
Дороти Вильямс, капитана королевского флота, несправедливо обвинили в колдовстве. Она была вынуждена бежать от правосудия в компании невыносимого пирата Рауля Морено. Чтобы вернуть себе доброе имя, Дороти надо отправиться в самый центр моря Мертвецов, где ее ждет старая любовь. И что делать, если старое чувство столкнется с новым? Дороти вздрогнула от неожиданности и обернулась. Судя по всему, Морено некоторое время наблюдал за ней. Он без тени сомнения с явным интересом разглядывал...
Горячая история о том, как магичка Элли решила спасти своего лю... лучшего друга от проклятия и отправилась в темный лес к сатиру на рога. А получила, в придачу к рогам, куда больше, чем рассчитывала. И что теперь делать, если проклятье снято, друг обиделся, а к тебе в гости пожаловал тот самый сатир?